поинтересовался, можно ли выплатить собравшимся лордам вознаграждение за первые три месяца службы заранее, а все последующие квартальные выплаты производить с отсрочкой. Такая политика не пользовалась популярностью, поскольку в этом случае отдельные капитаны оставались бы без средств к существованию. Выслушав суть дела, лорды удалились из зала, чтобы обсудить просьбу вдали от епископа, а когда они вернулись, Дорсет вышел вперед, чтобы сообщить своему брату об одобрении лордов. Сговорились ли Бофорты заранее, чтобы обеспечить положительный ответ? Очень маловероятно, что братья, по крайней мере, не обсуждали этот вопрос наедине.

Через два дня Совет вновь собрался, чтобы определить размер жалования для каждого солдата, и было решено, что каждый герцог, участвующий в кампании, будет получать одну марку за день службы, а граф — полмарки. Барону полагалось 4 шиллинга в день, рыцарю — 2 шиллинга, а эсквайру — 12 пенсов. Лучнику, между тем, полагалось всего 6 пенсов, а каждой роте латников из тридцати человек — 100 марок в квартал. Епископ Бофорт также объявил, что герцог Бедфорд назначен управлять Англией, пока короля не будет в стране, а помогать ему в этом будет Совет из девяти человек, в который вошли он сам и его зять, граф Уэстморленд. Дорсет, однако, был необходим во Франции[282].

24 мая Бофорты посетили еще одно собрание в приорстве Блэкфрайерс, где вместе с Томасом ФицАланом, графом Арунделом, встретились с членами богатой итальянской общины Лондона. Они намеревались пополнить военную казну короля, убедив собравшихся, среди которых было шесть купцов из Флоренции, четыре из Венеции и два из Лукки, что они должны заплатить королю, если хотят и дальше торговать в его королевстве. Если же они платить откажутся, то король может заключить их в тюрьму. Бофорты и Арундел потребовал от флорентийцев сумму в 1.200 фунтов стерлингов, а от венецианцев и луканцев — 1.000 и 200 фунтов стерлингов соответственно. Это была не вежливая просьба, а откровенное вымогательство.

Хотя стоит поставить под сомнение столь предосудительные с моральной точки зрения действия Бофортов, этот эпизод лишь продемонстрировал, под каким давлением находились люди короля в 1415 году, чтобы собрать необходимые средства, в которых нуждался Генрих V для своего дорогостоящего предприятия. Итальянские купцы, в свою очередь, не были столь сговорчивы, как того хотели братья, и "поскольку они отказались одолжить такие суммы нашему господину королю, их заключили под стражу в тюрьму Флит"[283]. Бофорты могли действовать безжалостно и даже бесчестно, но именно такая готовность выполнять любые приказы сделала эту пару для короля незаменимой.

30 июня, когда подготовка к вторжению достигла завершающей стадии, несколько французских послов прибыли в Винчестер для последнего раунда мирных переговоров с Генрихом V. Встреча проходила во дворце епископа Бофорта в Вулвси, и неудивительно, что мудрый канцлер играл в ней ключевую роль. Вряд ли в его характере было отсиживаться в сторонке. Переговоры так и ничего и не достигли, да и с самого начала были бессмысленными. Более того, ситуация быстро ухудшилась до такой степени, что французский посланник оскорбил Генриха V, намекнув, что он не является законным королем Англии и тем более не имеет никаких прав на Францию. Дядя короля, епископ Винчестерский, яростно вмешался и заявил, что если Франция действительно хочет избежать дорогостоящей и кровопролитной войны, то она должна немедленно отдать Нормандию, Анжу, Турень, Пуату, Мэн и Понтье, а также руку принцессы Екатерина[284].

Французские послы предсказуемо отказались рассматривать подобные требования и, как и их английские коллеги ранее в том же году, уехали, ничего не добившись. 5 августа из Саутгемптона Генрих V написал Карлу VI, "своему кузену и противнику во Франции", сокрушаясь, что если раньше "благородные королевства Англии и Франции были едины, то теперь они разделены". Теперь же он намерен добиваться "восстановления прав, жестоко от нас отторгнутых", и воссоединения двух королевств[285]. Это было официальное объявление войны.

Армия, собравшаяся на южном побережье, была огромной, а ее ядром стал граф Дорсет. В армию входил широкий круг людей из всех слоев общества, как военных, таких как рыцари и оруженосцы со своими пажами и слугами, лучники и пикинеры, так и невоенных профессий, таких как рудокопы, хирурги, плотники, изготовители стрел и луков. Присутствовал административный и церковный персонал — клерки и слуги, а также деканы и капелланы для удовлетворения любых религиозных потребностей. Также был набран оркестр трубачей, волынщиков и менестрелей, которым поручалось развлекать уставших от сражений солдат в конце тяжелого дня. Каждый капитан, назначенный для участия в экспедиции, включая Дорсета, должен был заключить с королем контракт на предоставление определенного количества людей, за что получал вознаграждение в соответствии с условиями, оговоренными на заседании Совета в апреле. На случай, если король не вернется из похода живым, он составил завещание, назначив душеприказчиками, среди прочих, Генри Бофорта, Томаса Бофорта и Ральфа Невилла[286].

Перед самым отплытием армии на континент был раскрыт заговор с целью убийства короля, который грозил сорвать всю кампанию. 31 июля Эдмунд Мортимер, двадцатитрехлетний граф Марч, сообщил королю о заговоре, возглавляемом его зятем Ричардом, графом Кембриджем, младшим братом герцога Йорка. Марч заявил о своей невиновности, утверждая, что сообщил королю о заговоре, как только ему стало о нем известно, и уже через неделю Кембридж оказался на плахе вместе со своими товарищами по заговору Генри Скроупом, 3-м бароном Скроупом из Мэшема, и сэром Томасом Греем. 11 августа армия, в рядах которой был и Томас Бофорт, наконец отплыла во Францию.

* * *

Через три дня англичане высадились на побережье Шеф-де-Ко в устье Сены и в течение нескольких дней окружили портовый город Арфлёр, который был осажден "с суши и с моря"[287]. Осада оказалась сложнее, чем предполагалось, и потребовала использования подкопов и тяжелой осадной артиллерии. Согласно рассказу Адама Уска, король Генрих неустанно "сотрясал стены города своими машинами и пушками",[288] а Croyland Chronicle (Кроулендская хроника) сообщает, что Арфлёр "энергично атаковали, бросая в него огромные массы камней", как будто англичане "играли с французами в игру, известную как теннис"[289]. Эта тактика, постепенно привела к разрушению городских оборонительных сооружений.

Пятинедельная осада завершилась 23 сентября 1415 года, когда осажденные горожане не смогли больше противостоять натиску осаждающих. Это был горько-сладкий момент для англичан, которые потеряли много людей от дизентерии — страшного и часто смертельного "кровавого потока", распространившегося в их лагерях. Среди умерших от болезни были епископ Норвичский и графы Саффолк и Арундел, а брат короля Томас, герцог Кларенс, также заболев, был вынужден вернуться в Англию для выздоровления. Предполагалось, что французы попытаются вернуть город при первой же возможности, поэтому король обратился к "своему очень дорогому дяде" Дорсету и назначил его капитаном, снабдив "достаточным количеством людей", чтобы гарантировать, что Арфлёр останется в руках англичан[290]. Любому горожанину, присягнувшему на верность английскому