к сведению. Архиерейский Синод преподал благословение с выдачей установленных грамот:

1) Архимандриту Виталию за его отличную усердную и ревностную службу Церкви Божией и неустанные труды по удовлетворению религиозно-нравственных нужд русских в Персии.

2) Церковному Старосте Св. – Николаевской Церкви в гор. Тегеране Архипу Андреевичу Пахтусс за примерное исполнение им своих обязанностей по церкви и особой заботы о нуждах и благолепии храма Божьего и 3) Регенту хора певчих той же церкви Павлу Ивановичу Никка, за ревностное исполнение им обязанностей регента и заботы о благолепии храма Божьего[554].

2 марта 1927 года Архиерейский Синод изучил представленный при рапорте архимандрита Виталия годовой отчет с докладом о финансовом положении русской православной церкви в Тегеране за период с 1 июня 1925 года по 1 июня 1926 года и выразил ему и Церковному Совету православной общины в Тегеране благодарность «за ревность о Церкви Божией»[555].

В июне была заслушана переписка о положении православной церковной общины в Тегеране, а также заключение по этому вопросу члена Синода епископа Гавриила. В связи с содержанием переписки от настоятеля православной церковной общины в Тегеране архимандрита Виталия было потребовано объяснение[556]. Очевидно, на архимандрита Виталия поступила жалоба якобы от членов Приходского Совета, потому что в начале следующего, 1928 года в Синод поступило заявление группы прихожан русской православной церкви в Тегеране о том, что они не ставили своих подписей под жалобой на исполняющего должность настоятеля названной церкви архимандрита Виталия[557].

В августе 1927 года Синод также ознакомился с докладной запиской Приходского Совета русской православной церкви в Тегеране, присланной в дополнение к годовому отчету по названной церкви за 1926–1927 гг., представленного архимандритом Виталием. Действия Приходского Совета и настоятеля русской православной церкви в Тегеране признаны правильными[558].

В апреле 1928 года была заслушана переписка по делу о приглашении настоятеля русской православной церкви в г. Энзели священника П. Стеклова на должность Законоучителя в открываемую в г. Тегеране русскую прогимназию и отзыв Настоятеля русской православной церкви в Тегеране архимандрита Виталия по данному вопросу. В связи с отзывом архимандрита Виталия Синод постановил ожидать открытия в Тегеране прогимназии, а после ее открытия предоставил Председателю Архиерейского Синода право назначить Законоучителя в названное учебное заведение[559].

В следующем случае мы можем наблюдать т. и. церковную акривию (буквальную точность в исполнении церковных канонов), проявленную Архиерейским Синодом по вопросу о порядке допущения в клир диакона Свято-Никольской церкви Н. Заблоцкого, «служившего у большевиков» (к сожалению, из материалов дела мы не можем более точно узнать, что конкретно имелось в виду). В итоге настоятелю данного храма в Тегеране архимандриту Виталию Архиерейский Синод разрешил назначить диакона Заблоцкого на вакансию псаломщика, этому диакону было разрешено носить подрясник без рясы, а настоятелю предложено по истечении некоторого времени доложить Архиерейскому Синоду о поведении и служебных и нравственных качествах клирика[560].

10 января 1929 года архимандрит Виталий доложил о смерти и погребении Преосвященного Мар-Илии, епископа Супурганского и Урмийского. Архиерейский Синод призвал:

Вознесем Господу Богу моление об упокоении почившего Преосвященного Епископа Мар-Илии в селениях праведных.

Наряду с этим, настоятелю русской православной церкви в Тегеране было поручено собрать дополнительные сведения о погребении почившего епископа.

…Если окажется, что его отпевали несторианские епископы, совершить самому отпевание. Причем, если нельзя выехать на место погребения его, то отпеть заочно в Тегеране[561].

Определение Архиерейского Синода от 28 февраля / 13 марта 1929 года о смерти епископа Мар-Илии было напечатано в «Церковных Ведомостях», № 3-12 за 1929 год. В № 13–24 за то тот же год в разделе «Хроника скорби», среди прочих, помещен некролог «Епископ Мар-Илия»:

В декабре 1928 года в Багдаде скончался Абун Мар-Илия, епископ Супурганский и Урмийский. Покойный Преосвященный Мар-Илия был воспитанником епископальной школы в Урмии.

По окончании курса был рукоположен по несторианскому чину во пресвитера и назывался архимандрит Илия. В 1898 году, по присоединении к православию Map-Ионы с его паствою, в это время или немного позже архимандрит Илия, также присоединенный к православию, был вольнослушателем Киевской духовной академии, откуда был переведен в Санкт-Петербург и жил в Александро-Невской лавре.

В 1903 году при начальнике Урмийской Православной Миссии Митрополите Антонии архимандрит Илия был хиротонисан во епископа Салмасского, каковым и прибыл в 1904 году в назначенную ему епархию.

До 1914 года Преосвященный Илия проживал в г. Урмии в помещении Православной Миссии. В 1914 году при эвакуации русских войск и миссии из Урмии, Преосвященный Илия остался в Урмии, но потом, пробыв несколько месяцев как бы в плену, выбрался сначала в Москву, а затем в Петроград, где и проживал до половины 1915 г. в Александро-Невской лавре. При начальнике Православной Миссии в Урмии Епископе Сергии Епископ Илия вернулся в Урмию, где и оставался до 1918 г., когда во время бегства христиан из Урмии Преосвященному Илии пришлось тоже испытать все горести и тяжесть беженства.

В г. Хамадане нашел приют Преосвященный под покровительством англичан и оставался там до 1920 года, когда снова вернулся в Урмию, где и пребывал уже до конца своей жизни.

Урмия осиротела и обеднела духовно со смертью Мар-Илии. Начальнику Урмийской Духовной Миссии архимандриту Виталию, сообщившему о смерти Епископа Мар-Илии, Архиерейским Синодом поручено донести, как, кем и где погребен почивший.

Почивший Епископ признавал наш Архиерейский Синод и подчинялся ему.

В июле 1930 года архимандрит Виталий сообщил о том, что из Советской России на территорию Персии прибыл священник Иона Корецкий.

В таинстве св. исповеди пред Св. Крестом и Евангелием у Престола Божия он, священник Корецкий, свидетельствовал, что он действительно православный священник, в обновленчестве или другом расколе не был и под запрещением в настоящее время не состоит.

Резолюция Председателя Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей в связи с этим гласила:

Вам (Архимандриту Виталию) разрешаю допустить о. Иону до священнослужения, но затем сообщите дополнительно, какое впечатление производит на Вас сам о. Корецкий, т. е. искреннего ли человека, не «с задней ли мыслью»[562].

В этом же месяце архимандрит Виталий доложил о том, что со своей стороны допустил прибывшего из России священника Михаила Польского к Святому Причащению и считает возможным разрешение ему священнослужения. На этот рапорт, как и в предыдущем случае, была наложена положительная резолюция митрополита Антония, разрешившего священнику Михаилу Польскому священнослужение. А сведения, рассказывающие о пребывании этого священника в Советской России,