— Я частный детектив. Меня зовут…лина, — я сознательно проглотила первый слог. — Ко мне обратился клиент, которому житья не дает коллекторская фирма «Долгофф»…

— Она и нам житья не дает, — сказала младшая дочь, сидевшая рядом с отцом.

— Я в курсе, поэтому и пришла к вам. Для начала я хочу задать вам такой вопрос: почему вы терпите этот беспредел?

— А что нам еще остается? — сказал Анатолий Егорович, который, как мне показалось, прочно вошел в роль великомученика. Все вокруг жалели его, и это главе семейства нравилось.

— Почему бы вам не заявить о том, что сегодня произошло, в полицию?

— Были мы уже в полиции, — заговорила его супруга. — Там не стали вникать в суть нашего дела. Сказали, мол, разбирайтесь сами!

— То есть вас сегодня побили уже не в первый раз? — уточнила я.

— Не в первый, — Никонов гордо поднял голову. Все семейство посмотрело на него с восхищением. Я поняла, что ошиблась. Анатолий Егорович был в глазах своих родных даже не великомучеником, а супергероем. — Но я не сдамся! Они ни копейки от меня не дождутся!

— Простите, а может, лучше выплатить долг и не бояться за то, что в любой момент на вас снова могут напасть? — осторожно поинтересовалась я.

— Я так и знала, что ты от них! — заголосила Никонова-старшая. — Не мытьем, так катаньем решили нас взять! Вот это видела?

Женщина показала мне фигу.

— Я не от коллекторов, — спокойно возразила я. — Мне, к сожалению, не известно, откуда у вас взялся долг и почему вы не можете его погасить…

— А вот коль не знаешь, так и молчи! — жена Анатолия аж подпрыгнула от злости на своей табуретке.

— Мама, погоди, давай все объясним, — подала голос младшая дочь. Все молчали, и она продолжила: — Дело в том, что несколько месяцев назад папу подставили. Он ехал с дачи, один, и якобы врезался в дорогущий «Мерседес». На самом деле это «Мерседес» задел наш «Опель». Из иномарки тут же выскочили крутые парни и стали обвинять папу в ДТП.

— Они сами побили мою машину, создавая эффект столкновения, а потом потребовали триста тысяч в качестве компенсации ущерба. Им, видите ли, обе дверцы менять надо! Разумеется, таких денег у меня не только при себе, но и в принципе не было. Вы же видите, как скромно мы живем?

— Вижу, — подтвердила я.

— Дальше приехали гаишники и стали составлять схему ДТП. Я пытался им объяснить, что моей вины нет, что у «Мерседеса» уже были повреждения на обеих правых дверях, но они и слушать меня не стали.

— Ясно, популярная схема дорожной подставы, — сказала я.

— Я понял, что попал по-крупному, и пошел на следующий день в полицию, но не в ГИБДД, а в наш райотдел, — уточнил Никонов, — а у меня там заявление не приняли. Я думал, будет суд, который во всем разберется, но суда не было. Ко мне стали наведываться те парни и требовать долг. Вот они-то меня первый раз и побили, заставив подписать расписку о том, что я должен им триста тысяч.

— Папу могли убить, если бы он не подписал ту расписку, — вступилась за отца младшая дочь.

— Около месяца была передышка, — продолжил Анатолий Егорович, — на меня никто не наезжал. За это время я все переоформил на членов своей семьи и попросил начальство, чтобы мне официально платили минимальную зарплату, а все остальное бы давали в конверте. На работе мне пошли навстречу. А потом вдруг из ниоткуда возникли коллекторы и стали требовать по той расписке деньги, но уже не триста тысяч, а практически полмиллиона — вроде как проценты набежали. Вы же понимаете, чем нам придется пожертвовать, если выплатить этот долг?

— Неужели вы готовы отдать свою жизнь? — спросила я.

— Я думаю, до этого не дойдет, — не слишком уверенно произнес Анатолий Егорович.

На глазах у его младшей дочери проступили слезы. Старшая дочь и ее муж, как это ни странно, являли полное безразличие к происходящему. Им вроде бы и не жалко было отца и тестя. А вот на лице у супруги так и было написано: «А что, есть какие-то другие варианты?» Неужели она готова была попрощаться с мужем, отцом своих детей, но не с машиной, гаражом и дачей?

— Ясно, вы загнали проблему в угол. Когда с вами случилась на дороге та… неприятность, — я употребила слово поделикатней, — вам надо было заблокироваться в машине и позвонить в полицию. Те гаишники, которые составляли схему ДТП, наверняка были подставными. Иначе бы вас впоследствии не заставили писать долговую расписку. Вы правильно сделали, что пошли на следующий день в райотдел полиции, но, скорее всего, вы не смогли там толком объяснить, что произошло. Вам следовало нанять адвоката. Я понимаю, что его услуги не бесплатны, но если сопоставить их стоимость с той суммой, которую у вас потребовали дорожные подставщики, вы бы только выиграли от профессиональной юридической помощи. Но вы пустили все на самотек. Ни к чему хорошему это не привело… Если сдаться на волю обстоятельств, то дальше будет только хуже. Но этот гордиев узел можно разрубить…

— Как? — поинтересовалась младшая дочь.

Я обвела взглядом остальных присутствующих, убедилась, что они тоже хотят услышать ответ на этот вопрос, после чего сказала, глядя Никонову в глаза:

— Анатолий Егорович, вам надо сегодня же зафиксировать побои, обратившись в круглосуточный травмпункт, а завтра написать заявление в прокуратуру, подробно изложив не только то, что произошло сегодня в гараже, но и всю предысторию.

— Я думала, она что-то дельное скажет, — разочарованно вздохнула Никонова.

— Поверьте мне, это — единственный способ как-то прекратить прессинг со стороны коллекторов.

— Может, мне и в самом деле пойти в прокуратуру? — Никонов уставился на жену, ища у нее поддержки.

— Не знаю, — та отвернулась в окно. — Как хочешь, так и поступай! Я всегда говорила, что ты недотепа, и только с тобой могла произойти та подстава на дороге. Что нам теперь, всю жизнь это расхлебывать?

— Напрасно вы так, — встала я на защиту ее супруга. — Ваш муж далеко не первый, кто стал жертвой подобных автомошенников, и, думаю, не последний.

— Папа, мне кажется, Лина дело говорит, — высказалась младшая дочь.

— Отец, как ты решишь, так и будет. Мне к детям надо, — старшая дочь поднялась со стула и пошла в другую комнату.

— Я как все, — сказал ее муж и проследовал туда же.

— Если ты снова вляпаешься, то пеняй на себя, — заявила Никонова-старшая, подхватила освободившиеся табуретки и отправилась с ними на кухню.

В гостиной осталось трое — я, Анатолий Егорович и его младшая дочь. Я достала из сумки флешку и сказала:

— Здесь записано то, что происходило сегодня в гараже…

— Но как? Откуда? — разводил в недоумении руками Никонов. — Кто сделал эту запись?

— Запись сделана камерой, установленной в вентиляционном отверстии, — была вынуждена признаться я.