– Ты не пас меня несколько дней подряд, не торчишь в моем дворе, хотя, если разобраться, твое поведение ничуть не лучше.

– Этот тип следил за тобой? – переспросил Феликс, судя по его лицу, шутить ему уже не хотелось.

– Может, мне померещилось.

Мы поравнялись с мужчиной в бейсболке, я предусмотрительно сползла на сиденье, чтобы он не смог меня увидеть. В конце переулка стоял старенький «Опель», к нему мужчина и направился. Сел в машину, но заводить ее не торопился. Феликс проехал вперед и свернул в ближайший двор, сделал плавный разворот и замер, наблюдая за дорогой. Наконец появился «Опель». Далее все было как в шпионских фильмах. «Опель» выехал на проспект, мы за ним, держась на расстоянии и стараясь не терять его из виду. С проспекта он свернул на улицу Мира и направился к промзоне. Машин здесь было куда меньше, и Феликс увеличил расстояние. Теперь «Опель» едва виднелся впереди. Я помалкивала, хоть и боялась, что «Опель» мы потеряем.

Феликс знал толк в слежке, это стало ясно очень быстро, и хоть в данном случае я видела в этом безусловную пользу, однако мои сомнения лишь удвоили его способности. Движение вновь стало оживленным, и мы приблизились. Слева появились несколько двухэтажных домов, к ним «Опель» и направился, а через минуту свернул во двор одного из них. Феликс проехал дальше и затормозил.

– Жди здесь, а я проверю...

Он ушел, а я разглядывала пейзаж за окном. Зрелище унылое. Старые обшарпанные дома, вокруг кучи мусора. Прогнившие рамы и покосившиеся палисадники, в которых вряд ли что могло произрастать, кроме крапивы. В таких местах начинаешь догадываться: когда отцы народа говорят о равных возможностях, понимать это надо примерно так: «Конечно, возможности у всех равные, но конкретно вас мы в виду не имели».

Феликс вернулся довольно быстро.

– Третий дом, первая квартира, – сказал он, устраиваясь в водительском кресле. – И ни одной души поблизости, чтобы задать наводящие вопросы. Соваться к соседям я не рискнул, но, если надо, могу попробовать.

Я немного поразмышляла и кивнула.

– Напросимся в гости.

– А цель?

– Задать вопросы, естественно. Начнет хитрить, набьешь ему морду. Ты, кстати, пистолет прихватил?

– Спятила? Набить человеку морду я всегда рад, вот только бы знать: за что?

– По дороге придумаю, – заверила я.

Ясное дело, идти ему не хотелось, а отпускать меня одну – тем более. Я немного погадала: он обо мне беспокоится или боится упустить что-то интересное? Ответа не нашла, так же как и на следующий вопрос: я-то чего жду от этой встречи?

Мы вошли в подъезд с деревянными полами, некрашеными, подгнившими, и замерли перед дверью с цифрой 1. Дверь тоже была деревянная, старая, ровесница дому, а цифра новенькая, под золото, что выглядело издевательски. Дверной глазок отсутствовал. Вздохнув, я нажала кнопку звонка. Дверь открылась незамедлительно, бейсболку, очки и ветровку мужчина успел снять. Щетина и сведенные у переносицы густые брови придавали ему разбойничий вид, а вот во взгляде была растерянность, даже испуг. Это придало мне нахальства, и я сказала:

– Привет.

Он машинально кивнул, перевел глаза на Феликса и сцепил челюсти. Мой друг ему не нравился. Сейчас это было скорее кстати.

– Мне звонить ментам или решим дело миром? – продолжила я, с удовлетворением отметив, что Феликс успел сделать пару шагов и теперь мужчина захлопнуть дверь перед моим носом не сможет.

– Вы мне угрожаете? – спросил хозяин квартиры, а я поразилась тому, как звучит его голос. Тихий, вкрадчивый, он так же мало подходил этому здоровяку, как мне героический бас.

– Я для этого слишком добрая. А вот он – нет, – ткнула я пальцем в Феликса.

Феликс послал мне благодарный взгляд, а я весело ему подмигнула, мол, хотел быть надеждой и опорой, так милости просим. Они примерно одного роста и комплекции, и, хотя хозяин квартиры производил впечатление человека, которому драки не в диковинку, Феликс в его дорогом костюме в тот момент на джентльмена совсем не походил, в общем, я решила, что силы равные и шанс у нас есть.

Мужчина вроде бы вовсе не услышал моих слов, смотрел на меня как-то странно, растерянность сменила печаль, что уж вовсе никуда не годилось, и этим своим тихим голосом он спросил:

– Кристина, вы меня не узнали?

Теперь пришла моя очередь хмуриться, я вглядывалась в его лицо, пока наконец не явилась догадка.

– Вы... – начала я и запнулась.

– Да, – кивнул он. – Мне очень нужно поговорить с вами. Наедине.

Сказать, что я слегка растерялась, значило сказать очень мало. Передо мной стоял мой похититель, шофер Виктора, Евгений Нестеров. Сомнения длились недолго, я повернулась к Феликсу и произнесла:

– Наедине – это значит без тебя.

– Еще чего, – хмыкнул он.

– Иди в машину, – понизила я голос почти до шепота. – Или вообще катись. На выбор.

– Жду в машине, дорогая, – сказал он. – Понадобится помощь, ори громче.

Феликс бросил прощальный взгляд на Нестерова и удалился, нарочито медленно, а я вошла в квартиру и прикрыла дверь.

– Ваше пристальное внимание никак не связано с намерением повторить попытку получить выкуп? – спросила я с усмешкой.

– Я... давно хотел... я хотел поговорить, да духу не хватало. Не был уверен, что вы выслушаете, а мне очень важно... Проходите, – всполошился он.

Мы оказались в небольшой комнате, которая служила ему и гостиной, и спальней. Потолки с потеками, отставшие от стен обои, мебель, которой место разве что на свалке.

– Квартира ваша или снимаете? – спросила я. Вид жилища наводил тоску, была во всем этом какая-то безнадега, нищета, щедро сдобренная утраченными иллюзиями.

– Снимаю, – ответил он, подхватил с дивана спортивные штаны с футболкой и сунул в шкаф со скрипучей дверцей, домашние тапки с рваными носами поспешно затолкал под диван. И покраснел. Даже сквозь щетину это было заметно.

Я устроилась на диване, а он, помедлив, – в продавленном кресле рядом, сцепил руки замком и принялся их разглядывать. Я терпеливо ждала, пытаясь понять, с чего вдруг испытываю жалость к этому типу. А потом вспомнила разговор со следователем, и явилось беспокойство, стремительно переходящее в страх: может, я поторопилась приписать слова Бокова буйным фантазиям?

– Я вас слушаю, – сказала я как можно мягче. Он поднял голову, провел ладонью по лицу.

– Я знал, что вы приедете, должны приехать, если Виктор погиб... караулил во дворе... В заброшенном доме, когда вы пошли за мной, хотел подойти, но не рискнул.

– Вы меня здорово напугали, – кивнула я.

– Извините. Я хотел с вами встретиться, чтобы объяснить... почему я это сделал тогда...

Я стиснула пальцы, его слова не сулили ничего хорошего, так и подмывало сбежать отсюда, но бежать в этом случае придется очень далеко. Бежать и забыть, а я точно знала: это невозможно.