– А как вы собираетесь проверить мои слова на детекторе лжи, если подсоединенные нейроконнекторы к мозгу и нервной сети искажают данные для считывания естественной реакции? На данный момент считается практически невозможным обойти это, и при этом девяносто два процента жителей планеты имеют эти коннекторы для выхода в сеть. – На мой вопрос лидер не выказывает абсолютно никакого удивления, но мне подсказывает интуиция, что сделал я правильно – вызвал интерес нетипичной реакцией.

– Это мой собственный прототип, существующий в единственном экземпляре, и поэтому все именно так и считают, – легко ответил с удобством разместившийся на кресле за столом главный, откинувшись назад. Никакой гордости за изобретение в голосе даже близко не слышалось, будто это была рядовая задача, которую при возникновении он быстро решил и забыл.

– То есть он действительно определяет, когда говорят правду, а когда нет? – уточнил я, обдумывая, что мне можно будет рассказывать.

– Да, причем без особой необходимости уточняющих вопросов, – подтвердил тот, слегка улыбаясь, – и прямо сейчас ты в этом убедишься. Подключай, – скомандовал он Рону. Двое техников быстро покинули помещение, а Чарльз с обрезом вытащил один из стульев и разместил его прямо в центре комнаты возле детектора лжи. Так что, не дожидаясь их соответствующей реакции, я самостоятельно переместился на него. Нечего давать им лишний повод проявлять силу. Где-то за спиной шерстил Рон, что-то набирая на панели. Резкий вход иглы коннектора в разъем на затылке слегка испугал, а этот обладатель хаоса на голове уже подключал второй в руке.

– Мы не будем тебя фиксировать, но будь добр быть аккуратней с ценным оборудованием. Не хочу тратить время на восстановление его, – предупредил меня главный.

– А как к вам можно обращаться? – решился спросить я, проверяя, насколько он готов идти на контакт. Ведь несмотря на видимость добродушной беседы, в реальности я все еще оставался в плену под дулом обреза. И смогу ли я пережить последующие часы – еще вопрос.

– Еще надеешься на что-то? Отлично, оптимизм важен в любых вопросах. Меня зовут Рамон Рогук, – слегка подался он вперед, – что ж, посмотрим, насколько ты можешь быть полезным мне. Итак, кто ты и какова причина твоего нахождения возле того дома? Мои люди видели, как ты воевал с бойцами корпорации Варрона. Нужны подробности, – его короткий взгляд на выводимое изображение на внешнем экране компьютера показал, что детектор лжи уже запущен. Невольный вздох будто перед прыжком в темную бездну, и я начинаю:

– Меня зовут Грэгори…

Я продолжал рассказывать, прерываемый редкими вопросами Рамона. И чем дальше, тем было сложнее юлить в ответах, но я, как мог, искажал правду, говоря иносказательными фразами и давая возможность им самим сделать вывод, не подтверждая его собственноручно. И, по моим словам, выходило, будто я обычный техник, который из-за сбоя в базах данных лишился своей личности и стал просто никем. Пустым местом. Пришлось вертеться просто для того, чтобы выжить, а моя старая корпорация разбираться не захотела, и я с трудом сбежал от патруля. Так я и продолжал максимально аккуратно подбирать слова, чтобы мне не пришлось врать, а смысл искажался. Но с некоторыми вопросами так не получалось. И если мое прошлое лидера этой неизвестной группы интересовало немного, то вот причины боя с варронцами – вполне.

В итоге после его одиночного хмурого взгляда на мою ложь мне пришлось признать то, что я пытался добраться до сотрудника корпорации Варрона, вот и пришлось немного повоевать. На этих словах Чарльз хмыкнул, чем заслужил удивленный взгляд Рамона.

– Я видел, как он «немного» повоевал – в одиночку зачистил полный бойцами броневик и еще нескольких покрошил из пушки. Мы ж в этот момент и атаковали, когда варронцы отвлеклись на него. – Внимательный взгляд лидера, вновь оценивающий меня.

– И что же подвигло обычного техника влезть в этот конфликт?

Сердце забилось, но никакого ответа, могущего сойти за правду, мне в голову не пришло. В итоге пришлось отвечать, как есть, отчаянно надеясь на то, что мои слова подойдут.

– Все банально – девушка. Думаю, что вы знаете о том, что недавно было нападение на один из центров-интернатов. Я как раз жил в том районе и познакомился с девушкой из этого центра. Как мне удалось выяснить, ее похитили, хотя не понимаю зачем. По совету я обратился к одному из главарей банд, который в обмен на услугу должен был помочь с информацией, куда ее могли забрать… – Я как можно быстрее пытался говорить разные реальные факты для того, чтобы сложнее было определить, где могут быть недоговорки. – Он должен был дать мне контакт хакера, а в итоге в своей же услуге отправил меня убивать его и его семью. Благо я не сделал это, и нам вместе удалось остановить сопровождающих меня бандитов. Он же мне в ответ помог с информацией по координатам сотрудников корпорации Варрона, кто мог знать, где ее держат. Причем мне очень повезло, так как кто-то ломал их базу в этот момент, и поэтому он достаточно легко добыл все необходимое. Вот я и устремился туда, а на месте оказались два броневика, набитых вооруженными бойцами. – Вздох сожаления. – София для меня слишком дорога, чтобы я так просто отступил. Да и мне просто повезло, что они не ожидали от меня нападения.

– То есть девушку зовут София, правильно? Какие у вас отношения? – внезапный вопрос не о том, о чем предполагал, сбивает с толку, и я несколько замедленно отвечаю.

– Достаточно близкие, мы уже больше года вместе и даже строили планы на будущее, – тяну я, не понимая, к чему это. Явно же были сигналы о вранье по части моих слов.

– А кого-то из центра еще знал? – новый вопрос заставляет напрячься, и я медленно подбираю слова, чтобы не выдать себя. Чем меньше они знают обо мне, тем лучше. Все еще не понятно, кто они сами и чего добиваются, но лишних козырей против себя давать не хотелось.

– Ну, да, я же жителей центра видел при встречах с Софией. Просто ее знал на порядок лучше. – Конечно же видел, правда, не только при них. И свою девушку я, естественно, лучше знал, чем остальных, как может быть по-другому?

– А твое отношения к тому, что в интернате все погибли? – внимательный взгляд от Рамона вызывает дрожь, которую я пытаюсь скрыть как могу. Но, видимо, полностью сдержаться не получается, так что я, наоборот, включаю на полную эмоции, пытаясь вызвать у сверхрационального собеседника легкое раздражение и желание сменить тему.

– Ненавижу тех, кто это совершил. Я не понимаю, зачем было убивать детей, ведь они же ничего не сделали. Это ж надо так низко пасть, чтобы такое сотворить. И не важно, какая была цель, ведь дети же. Тут любой будет как минимум плохо относиться к этим тварям, а скорее, даже желать им долгой и мучительной смерти… – Мне даже не пришлось искусственно вызывать свои чувства – их просто начало выплескивать еле сдерживаемым потоком, когда в памяти начали всплывать жители нашего уютного центра. Чертовы уроды…

– Достаточно, твоя мысль понятна. Еще раз к Софии – она когда-нибудь упоминала о своем прошлом? – Рамон морщится и сменяет тему, не задавая других вопросов по этой теме. Во мне все еще бурлят эмоции, и радость от того, что удалось скрыть мою жизнь в центре, остается не замеченной.