Грейс переполняют обида и гнев, она словно окаменела. Ей приходит сообщение от Иззи. На очередном снимке, сделанном с другого ракурса, Ева и Мартин крупным планом лицом друг к другу, они явно не замечают притаившегося рядом ребенка с телефоном на беззвучном режиме. Ярость захлестывает Грейс. Она поднимается по ступенькам, громко окликая Мартина, ей не хочется застать его врасплох в постели с Евой. Муж выходит из комнаты и быстро идет ей навстречу.

– Тсс. – Шепотом говорит он. – Ева спит.

– Подонок! – Грейс швыряет ему телефон. Покачнувшись, Мартин хватается за перила и машинально его ловит. – Полюбуйся, – шипит Грейс.

Мартин, удержав равновесие, смотрит на экран. Его лицо сначала бледнеет, а затем заливается краской. На какое-то мгновение Грейс смягчается. Ее муж выглядит как Блейк, когда, застигнутый ею с банкой из-под печенья, он лихорадочно соображал, поздно врать или еще нет.

– Как, черт поде…

– Иззи.

– Господи. – Мартин возвращает телефон. Его рука дрожит. – Зачем ей это?

– Не знаю. Какое это имеет значение? Главное, что ты мне врал, ты мне изменил…

– Давай поговорим потом, дети услышат.

– Не смей приплетать сюда детей, – хрипло шепчет Грейс. – Они несколько месяцев слушали, как ты трахаешь Еву.

– Ужинать! – раздается из кухни голос Мелиссы.

– Если я скажу, что все давно кончено, тебе станет легче, Грейси?

Грейси. Еви. Зачем эти уменьшительные имена? Они звучат моложе и милее, менее строго? Теперь пусть будет строго.

– Думаешь, я тебе поверю?

– Надо идти вниз, поговорим позже.

Мартин спускается по лестнице на негнущихся ногах и с пунцовым лицом. Грейс следует за ним через холл на кухню, стараясь дышать медленно и спокойно.

Скользнув по ним взглядом, Мелисса ставит на стол жаркое и снимает фартук.

– Садитесь, – весело приглашает она, хотя ее щеки пылают. Выходит, она все знала или по крайней мере догадывалась. Грейс становится еще больнее.

– Уверена, вы проголодались, – с улыбкой продолжает Мелисса. – Поэтому наготовила много.

Появляется Эрик и, зевая, садится на свое место.

– Извините, я задремал в кабинете.

– Не страшно. Мы все заснули, даже дети, – говорит ему Мелисса. – Это было необходимо. Мне-то уж точно.

– Я отключился на пару часов, – отвечает Эрик, потирая лицо.

«Ты отключился гораздо раньше и дрыхнул гораздо дольше, – хочет сказать ему Грейс. – Иначе бы Мартин не трахал твою жену в твоем же доме прямо у тебя под носом». Но она молчит: Эрик и так на грани. Их взгляды встречаются, он коротко улыбается ей грустной улыбкой. Знает ли он? Грейс вглядывается в морщинки на его лице и опущенные книзу уголки рта. Измена жены может показаться пустяком по сравнению с гибелью сына. Наверное, он решил подождать, пока боль немного утихнет. Эрик мудр и терпелив. Мудрее, чем она, и гораздо терпеливее. Грейс заставляет себя улыбнуться в ответ, садится рядом и наливает Эрику вина. На кухню заходят дети и рассаживаются по местам.

– Начнем без Пола, – говорит Мелисса. Грейс смотрит на нее, на новую решительную Мелли. В этот момент открывается дверь и входит Пол. На его волосах снежная крупа. Он снимает пальто и перчатки.

– Как вкусно пахнет! Выходит, моя жена умеет готовить или ей кто-то помогал?

Никто не отвечает, Пол садится, наливает себе большой бокал вина, быстро выпивает, наливает еще один и снова выпивает. Потом откидывается на спинку стула и громко вздыхает.

Радостное выражение не сходит с лица Мелиссы. Она раскладывает по тарелкам курицу в приправленном ароматными травами соусе и передает их по кругу.

– Одна лишняя. Пытаешься меня раскормить? – Пол возвращает тарелку.

Мелисса оглядывает стол.

– Кого не хватает?

Эрик пересчитывает сидящих и смотрит на Поппи.

– Иди позови сестру.

– Почему всегда я? – Поппи таращится на отца и не двигается с места.

– Я схожу. – Чарли выбегает из кухни. Она отсутствует на удивление долго, а когда появляется снова, выглядит испуганной. – Соррель нигде нет. Я везде посмотрела, и у Евы в комнате тоже. Вообще-то я ее не видела с тех пор, как мы проснулись.

В Зимбабве перед тем, как грянет дождь, все замирает. Звери прижимаются к земле, их детеныши прячутся. Кажется, что даже деревья съеживаются. На кухне повисает гробовая тишина, она кажется вечной, хотя длится всего несколько мгновений, а затем взрослые вскакивают из-за стола и начинают суетиться. Эрик, отшвырнув стул, который от резкого движения опрокидывается на пол, выбегает наружу, за ним торопится Блейк. Пол встает, на ходу доедая насаженный на вилку кусок, и следует за ними. Мелисса исчезает в коридоре, Грейс слышит звуки открываемых и закрываемых дверей. Девочки остаются на кухне и сбиваются в кучку, как зверьки в грозу, не зная, в какую сторону бежать.

– Соррель может быть с Евой. Я еще раз проверю. А вы пока обойдите комнаты вместе с Мелли, – говорит им Грейс, выходит за дверь и направляется к лестнице, Мартин за ней.

– Пока не говори ей, что Соррель пропала, – говорит он дрожащим от волнения голосом. – Не надо лишний раз ее беспокоить.

– Да пошел ты.

Грейс стучит, но никто не отзывается. Она открывает дверь и тихонько заходит в комнату. Ева лежит на спине с закрытыми глазами. Соррель рядом нет. Грейс секунду колеблется, затем решает уйти. Ева открывает глаза и медленно поворачивает голову в ее сторону.

– Привет, Грейс, – глухо произносит она. – Все нормально?

Грейс понимает, что ошиблась. Марти не солгал, их роман наверняка окончен. Ева явно не спала с ним ни сегодня, ни в последнее время вообще. Она едва жива.

– Соррель сюда случайно не заходила?

Слово «случайно» действует на Еву как выстрел. Она резко садится в постели и задыхается, словно вынырнула из глубины.

– Посмотрите на улице. У пруда…

– Ты забыла, пруда больше нет. Я уверена, что… – Грейс осекается, она больше не уверена ни в чем.

Ева откидывает одеяло, обнажив неимоверно худые ноги, и поправляет ночную сорочку. Грейс касается ее холодной ладони и чувствует под рукой каждую косточку. Та сияющая женщина, перед которой этим летом в Греции не смог устоять ее муж, превратилась в призрак. Грейс вдруг ловит себя на том, что помогает Еве встать, когда на самом деле ей хочется закричать и хорошенько встряхнуть разлучницу. Однако маячившую перед ее мысленным взором любовную сцену с участием Евы и Мартина теперь заслоняет образ Соррель, которая с беспомощной улыбкой тщетно пытается вырваться из лап неведомого чудовища и молит о помощи. Сейчас все они ей нужны. Надо сосредоточиться только на этом. Грейс приподнимает Еву и ведет ее к двери. Когда они вместе спускаются по лестнице, их