понравились, и он отправил пару своих помощников по Манхэттену, снабдив их кредиткой фирмы и моим списком. Неплохо для начала. Единственным человеком, который за все совещание не проронил ни слова, был Бобби. Я никак не мог «прочитать» его. Бо́льшую часть времени он неотрывно смотрел в окно, выходящее на Таймс-сквер. Мне показалось, что Бобби полностью поглощен открывающимся за ним видом. Словно тот, кому следующие тридцать или сорок лет не доведется любоваться никакими видами.

Встреча в верхах закончилась тем, что мы договорились еще раз собраться завтра с утра, прямо перед судом, чтобы пробежаться по тексту вступительного выступления Руди перед присяжными.

А еще я пообещал Харпер потом ей позвонить – после ее свидания с Холтеном. Поначалу она упорно отрицала, что это свидание. Но в конце концов кивнула и сказала:

– Ну ладно, пусть будет свидание. Я понимаю, что не совсем профессионально так вот встречаться, но подумала – какого черта? Если Руди Карпу это придется не по вкусу, пускай отсосет.

– Хватит уже постоянно повторять про отсос. Холтен может это неправильно понять, – отозвался я.

Мы оба немного поржали. Стало полегче. Но как только перед нами открылись двери лифта, на плечи вновь словно навалился двухсотфунтовый рюкзак. Дело есть дело.

– Я собираюсь звякнуть кое-каким своим знакомым дамам в различных правоохранительных структурах. Джо знает целую кучу копов. Отношения с полицейскими управами на местах у меня получше, чем с федералами, так что их тоже обзвоню. Шерифов, их помощников, детективов… Накрою почти половину Штатов. Хочу отправить им данные по этой купюре – глядишь, что и вытряхнется, – сказала Харпер.

Тут зазвонил мой телефон. Кристина.

– Привет! Слушай, я сейчас в городе, решила повидать пару старых друзей… Когда вернусь домой, просто сил не будет что-то готовить. Как насчет китайской еды? – сказала она.

– Китайская так китайская. А я и не знал, что ты собиралась на Манхэттен.

– Сегодня я не работаю, вот и решила повидаться с народом. Я не обязана ставить тебя в известность обо всех своих передвижениях, Эдди.

– Прости, я вовсе не это имел в виду. Я… слушай, ужин – это просто здорово. Я только что подумал, что сегодня вечером наконец-то увижусь с Эми, – сказал я.

– Ну что ж, на сей раз тебе придется довольствоваться мной. В обычном месте? Через час?

Я предпочел ничего не доказывать. Время, проводимое мной с Эми, во многом определялось Кристиной – и у меня не было настроения выяснять с ней отношения по этому поводу. Все это лишь ухудшило бы ситуацию. Нет, сегодня мне надо было произвести хорошее впечатление. Я наконец-то нашел способ расстаться с той жизнью, которой всегда жил. Постоянная работа у Руди. Никаких рискованных дел. Никаких клиентов-психопатов. Никаких причин волноваться, что какой-нибудь ненормальный нацелится на мою семью, чтобы добраться до меня. Как раз то, чего всегда хотелось Кристине. И чего всегда хотелось и мне.

– Конечно, там и увидимся, – подтвердил я.

У меня наконец-то появилось время вызволить машину. Не хотелось оставлять ее на штрафстоянке хоть сколько-то еще, и я планировал, едва только забрав ее, сразу двинуть в Риверхед на ужин с Эми и Кристиной.

Поймав такси, я поехал к северу. По вечерним пробкам. До самой площадки номер 76 манхэттенской штрафстоянки. Там нашел служителя, показал ему квитанцию, оплатил штраф, а он отдал мне мои ключи, снабдил номером места и схемой стоянки. Когда я наконец разыскал свой «Мустанг», из-под «дворника» торчал еще один бумажный пакет из «Макдоналдса». Я выдернул его, зашвырнул на заднее сиденье и от души отматерил детектива Грейнджера.

Вот же гондон!

Полчаса спустя я уже ехал в машине в Чайна-таун. Едва нашел место для парковки и два квартала до Дойер-стрит проделал поспешной рысью. Снаружи чайная Ном-Ва выглядела не особо презентабельно. Внутри тоже. Красные виниловые кабинки, пластиковые столики… В общем, типичная забегаловка вроде тех, интерьер которых больше напоминает нутро вагона-ресторана, с одним лишь отличием – вместо ножей и вилок по бокам от тарелок лежат деревянные палочки для еды. Это если кто не в курсе ее истории. Чайна-таун вырос как раз вокруг этого места. Оно открылось еще в 1920 году, и здесь готовили пельмени и дим-сум[17], как больше нигде в городе.

Я опоздал – Кристина уже сидела в кабинке и даже успела заказать чаю. Увидев меня, она не улыбнулась. Лишь помахала мне палочками и вновь переключила внимание на пельмени и соевый соус. Поскольку часть дороги пришлось проделать бегом, я малость запыхался. Желудок крепко сжался, и я вдруг осознал, что нервничаю. Очень хотелось поскорей рассказать ей про работу в «Адвокатском бюро Карпа», но я не знал, с чего начать. Во рту пересохло, и я вдруг испытал то же самое чувство, что и при нашем первом свидании, – страх. Уже тогда я знал, что она особенная и что нельзя все испортить. Ну что ж, до сих пор я лишь доказывал, что в этом деле я мастер. Это был мой последний шанс.

Кристина подстриглась. Мягкие темно-каштановые волосы теперь были пострижены «под пажа». Выглядела она теперь совсем по-другому. И казалась чуть более загорелой, чем обычно. Я уселся напротив нее, и официант сразу принес мне пиво, даже ничего не спрашивая.

– Слышала, ты опять пьешь, – заметила Кристина.

– Секундочку! Во-первых, прости, что опоздал, а во-вторых, я не заказывал пиво. Это твоя личная инициатива.

– Гарри мне все рассказал. Он говорит, что теперь ты умеешь держать себя в руках. И считает, что стаканчик-другой, когда он может за тобой присматривать, – это лучше, чем ты будешь кусать локти, думая, что тебе больше никогда не суждено выпить, – как бы вскользь произнесла она, отправляя в рот пельмени.

Я поднял руки – мол, сдаюсь.

– Слушай, и вправду прости, что опоздал. Может, начнем по новой?

Кристина отпила чаю, откинулась назад и вытерла губы салфеткой. Пристально посмотрела на меня. Отмахнулась и сказала:

– Просто я сегодня малость заведенная. Как дела?

Я взялся рассказывать ей про грядущий процесс Соломона. Поначалу она разозлилась. Брови ее сошлись вместе, шея покраснела. Я прекрасно знал эти ее маленькие «значки».

– Я-то думала, ты наконец угомонился! Что уже не лезешь на рожон. Такие дела привлекают слишком много внимания. И мы оба знаем, что такого рода внимание, которое ты привлекаешь, обычно опасно, – сказала она наконец.

Крыть мне тут было нечем. Именно по этой причине мы и не были вместе. Моя работа просто притягивала неприятности. А семья была для меня слишком важна. Если б из-за меня с Кристиной