Но весь кайф обламывает брат. Звонит, когда мы почти подъезжаем.

- Что такое? - неожиданно спрашиваю.

- Где ты? - тон голоса сразу вынуждает перестроиться.

- Почти у дома.

- Хорошо. Сейчас едешь так, будто не в курсе. И Арине не смей ничего говорить - она должна среагировать правильно.

- Ты о чем? - сдержанно спрашиваю, а сам кошусь на Пташку - но та смотрит в окно и, кажется, пока не замечает странного разговора.

- Сам поймешь. Ты должен знать только одно - поводов для волнений нет. Потом перезвони.

- Когда?

- Поймешь.

И отключается. Интуиция буквально взрывается огнем. Стискиваю руль крепче - это все, что я позволяю себе. Раз Витя сказал ничем не показывать осведомленности, значит, так и должно быть. Потом я, конечно, спрошу с него, но пока… Знаю, что брат не подставит. Наоборот, прикроет, если будет нужно. И только ему я готов довериться не только сам, но и семью свою доверить. Поэтому жму газ и приезжаю к нашему дому куда быстрее.

Бросаю взгляд на Арину - та улыбается мне, а затем слегка напрягается.

- Что?

Качаю головой и выхожу из машины. Она следует за мной. И только успевает обойти тачку, как вдруг раздается взрыв.

На верхнем этаже вылетают окна. На нашем этаже… Где осталась наша дочь…

Арина шокированно смотрит. Затем оборачивается ко мне и… Кричит.

- 50 Арина -

Кажется, мой мир не просто разрушен. Он уничтожен. Помножен на ноль. Исчез.

Таня. Танечка… Девочка моя…

Она там… Она была там! И я же сама видела только что…

Внутри все болит, я даже не понимаю, как такое может быть. Меня тошнит, меня выворачивает, колотит, трясет. И вместе с тем я словно ничего не чувствую.

В голове только одна мысль - моя дочь мертва. Мертва… Ее больше нет…

Кажется, кто-то меня трогает, разворачивает, а я пытаюсь вырваться и побежать туда, где только что прогремел взрыв. Чтобы увидеть, убедиться, что все не так. Что это просто розыгрыш.

- Арина!

Голос Воронцова звучит приглушенно. Я словно вне этого мира.

- Послушай меня.

- Нет! НЕТ!!! Она же… Я хочу туда!

Отталкиваю Алекса, и тот почему-то позволяет это. Несусь к подъезду. Народ только начинает выбегать, и я еще успеваю протиснуться внутрь. Я слабо представляю, куда и как идти - лифт не работает и…

Резко дергаюсь в сторону - оказываюсь в темной подсобке, где едва можно различить хоть какие-то очертания. Знакомый запах немного успокаивает.

Алекс.

- Тише. Таня в безопасности. Ее там не было.

- Что? - на рот тут же ложится широкая ладонь.

- Тише, Пташка. Никто не должен знать. Для всех ты - безутешная мать. Понимаешь?

- Ты, что, провернул все это специально? - голос садится. Нервы окончательно сдают, и если это правда он… Боже, я ведь доверилась ему…

- Конечно, нет. Я бы не сделал подобного.

Я немного выдыхаю. Чувствую его ладони на своих плечах.

- Ариша… - В его голосе улавливаю боль и вину. - Прости, я сам узнал буквально за пару минут.

- Откуда?

- Витя позвонил. Сейчас мы поедем к нему. Думаю, Таня у него.

- Думаешь?!

И снова ладонь на моем лице.

- Тише, - цедит он. - Если не хочешь, чтобы об этом узнали и остальные.

Я стараюсь дышать глубоко, пытаюсь вернуть спокойствие, но мне не удается. Трясет. Так что я даже с места сдвинуться не могу. Вцепляюсь в одежду Алекса, словно он - мой спасательный круг.

- Прости, что все так…

- Я хочу к дочери, - глухо произношу. Понимаю, что только это поможет мне, что только когда увижу, обниму своего ребенка, смогу хоть немного успокоиться.

- Конечно. Но прошу, постарайся выглядеть убедительно. Пока мы не знаем, кто и как устроил это…

- Убедительно? - невесело хмыкаю. - Саш, куда еще убедительнее? Я только что чуть не похоронила себя вместе с дочерью.

Он ничего не говорит, прижимает к себе, осторожно целует в лоб.

- Я тоже, родная… - его шепот едва можно разобрать. Настолько тихо звучат слова. Но именно они неожиданным образом объединяют нас. Удивительно, но, кажется, именно в этот момент я вдруг с какой-то кристальной четкостью понимаю - он тоже родитель. Он тоже любит ее. Да, пусть по-своему. Пусть он проявляет свою любовь и заботу иначе, но ему тоже больно. И страшно за нее.

Нахожу его ладонь, переплетаю наши пальцы.

- Ты обещал все рассказывать, - напоминаю. - Я жду, что ты сдержишь свое слово, Саш.

Воронцов молчит. Уверена, сейчас он взвешивает все за и против. Наверняка уже пожалел, что так опрометчиво пообещал такое.

- Арина… - обреченно выдыхает он. - Поехали.

Мы выходим в коридор. В первые мгновения свет больно бьет по глазам, и я щурюсь, опускаю голову ниже. И это даже на руку. Похожа ли я на убитую горем мать? Очень надеюсь, что да.

Даже если Саша не расскажет сам, я не отстану, пока не узнаю все детали. Потому что на кону жизнь моей дочери.

Нашей дочери…

Дорога занимает больше времени, чем обычно. И каждая минута задержки для меня кажется часом. Алекс сдержан и сосредоточен. Таким он бывает, когда случается что-то из ряда вон выходящее.

На месте нас уже встречает Янина с Танюшей. Малышка бежит ко мне, едва я только выхожу из машины. Та звенящая пустота во мне снова наполняется. Я вижу ее живой и невредимой и не могу сдержать слез.

- Ма! - довольно лопочет доченька, а я прижимаю ту к себе, шмыгаю носом и улыбаюсь. - Па!

Оказывается Алекс тоже уже рядом. Передаю ему Танечку, и впервые вижу в его глазах что-то такое, чему даже не могу найти слов. Но интуитивно понимаю, что это очень интимный момент. Наш. Семейный.

Оборачиваюсь и вижу Виктора, который подходит к нам.

- Спасибо… - все, что я могу сейчас сказать. Слишком много эмоций сейчас, слишком трудно облечь в слова то, что я испытываю.

Воронцов-старший только коротко кивает. Затем смотрит на брата.

- Я подойду, - говорит на невысказанный вопрос, и Виктор уходит.

- Ваша комната готова. Сейчас как раз время обеда, - Яна понимающе улыбается, и мы вместе идем в дом.

Таня совершенно не выглядит испуганной. И мне хочется верить, что это не только потому, что она еще мала.

- Ян, посидишь с Таней? - неожиданно просит Алекс, когда мы почти у столовой.

- Конечно. Тем более Миша уже нас ждет.

Я слегка напрягаюсь - потому что взгляд у Саши становится довольно серьезным. Он кивает в сторону кабинета и заводит меня туда.

- Что-то еще случилось?

Я словно катаюсь на американских горках последние дни. Периоды затишья и периоды встряски чередуются слишком быстро. Я попросту не успеваю.

- Арин, вам с Таней не место рядом