Гул и ропот наполнили корабль:

– А ты правильно мыслишь, брат! С такой женой можно достигнуть много! – широко улыбнулся предводитель.

– Мы не женаты! – вырвалось у Олеси, но этот окрик потонул в море смеха.

– Так за чем дело стало? Скоро и поженитесь!

Олеся была готова убить этого Дана с его неуемной фантазией. Она здесь при чем?

– Меня зовут Хим, можешь называть меня братом, как я тебя, – обратился к Даниилу предводитель.

Все его небольшое войско ожидало приказаний:

Хим медленно подошел к саби и дотронулся мечом до подбородка Келана:

– Ты, как я вижу, самый брехливый. Так вот, слушай. Мы их забираем с собой. И считай за счастье, что я не исполосовал твою гнусную рожу, как ты этого заслуживаешь.

Келан, обычно спокойный, еле сдерживался от ярости. Было видно, что только Сах мешает ему взорваться.

– Уходим! – закричал Хим.

Даниил решительно пошел следом, держа Олесю за руку.

– Ты совсем рехнулся? Куда мы идем, это же бандиты? К тому же, они не знают, что ты обычный человек, Даниил!

Его глаза мрачно сверкнули:

– Никогда, слышишь… Больше никогда так меня не называй! Теперь я только Дан. Навсегда.

Вот это вот и есть квартира? Я с недоумением рассматривала замкнутое пространство, которое меня окружало. Несомненно, в нем присутствовал определенный уют, и это место нельзя было сравнить с дикостью Сумеречных зон. Но какое же здесь все было маленькое…

Стены, на которые была наклеена сероватая бумага с голубыми разводами, наступали со всех сторон. Значит, в этом месте они и жили, та девушка со своим отцом. Конечно, пространство очень замкнутое и энергии не циркулируют так хорошо, как на открытых равнинах. Если проникнуться этой квартирой, сразу в душу западает чувство тревоги. Наверное, это отпечаток болезни так отражается.

– Ну, как? Не вспомнила ничего? – с надеждой спросил отец.

– Пока нет, но все кажется немного знакомым, – я старалась говорить уклончиво, чтобы не сильно волновать больного.

Он должен очень экономно расходовать энергию.

– Вот здесь ты любила играть, когда была маленькой, посмотри на этот уголок, я сохранил все до сегодняшнего дня и вытащил из кладовки к твоему возвращению.

Он указал рукой на игрушечные предметы, раскрашенные яркими красками.

– Этот столик и стулья были для твоих кукол, ты сама их попросила на день рождения, и мы пошли вместе выбирать подарок в магазин.

Я подошла и осторожно провела рукой по лакированной пожелтевшей от времени поверхности. Это было невероятно трогательно, даже слезы навернулись на глаза.

– Помнишь?

– Да, мне кажется, я все это помню…

Наверное, такими и должны быть воспоминания об отце, такими были мои мечты. Я всегда надеялась, что в один прекрасный день мы встретимся, и папа скажет, что ждал меня и очень скучал.

Но у Дамада была другая жизнь, в которой мне не было места.

– А вот здесь твоя комната. Смотри, учебники, тетради, все осталось так, как ты положила, я ничего не трогал.

Я взяла в руки книгу… Хирургия, что-то про операции. Его дочь изучала медицину, как он говорил. Наверное, здесь содержатся знания этого народа о местном врачевании и их принципах оказания помощи. Надо будет это все почитать…

– Ты говоришь, я училась на врача?

– Да, как и я сам, ты хотела быть хирургом, даже проходила практику в больнице. Только…

– Только?

– Я беспокоился о учебе и наводил справки… Знакомые сказали, что у тебя были проблемы с практикой. Честно говоря, меня это поразило. Если ты и правда хотела пойти по моим стопам, такого просто не могло быть… Неужели я стал виновником неправильно выбранного пути?

Он был так расстроен, что я даже не знала, что сказать.

– Папа, не переживай, я хотела быть лекарем, с самого первого момента, когда узнала, что такие люди существуют. Это был мой осознанный выбор.

Я говорила правду. Пусть про другое место и время, но это, все же, было самой настоящей правдой.

Он долго рассказывал мне про их жизнь, а я все больше понимала, что у этих двоих никого не было и положиться они могли только друг на друга.

Наконец-то наступил вечер и я, сославшись на усталость, пошла в себе в комнату и закрыла дверь на защелку.

Никто не должен мне мешать.

Но, в ту же минуту зазвонил телефон. На его экране высветилась надпись: «Даниил».

Значит, Моран разобрался… Осторожно нажав зеленый кружок, я произнесла:

– Да…

– Ортиза, это ты?

– Я тебя слушаю.

Моран вздохнул с облегчением:

– Да, да, конечно же, это ты… Представляешь, они увезли меня в закрытую клинику, говорят не выпустят, пока не убедятся, что у меня нет ухудшения. Что делать? Я не хочу здесь оставаться!

Я его немного приободрила:

– А что ты можешь сейчас? Остается только им подыгрывать, говори, что немного все вспоминаешь, пытайся запоминать детали. Они должны поверить, что ты – Даниил.

– А ты? – Моран замолчал.

– Что, я? Я делаю тоже самое, но еще и пытаюсь проверить силы. Не отвлекай меня. Я думаю, что рано или поздно они тебя выпустят и снова отвезут на учебу, где эти двое и встретились.

– Ладно, не буду мешать… Только не пропадай. Когда они меня выпустят, сразу тебе позвоню.

Я отложила телефон в сторону. Первым делом надо разобраться со своими возможностями.

Глаза сами закрылись. Ни звука, ни шороха. В этой комнате ничего больше не отвлекает. Я постаралась отключить все ощущения физического тела, но не могла. Тут оно мешало, очень мешало. Но ощущения присутствовали, надо их только выпустить наружу.

Наощупь, пробираясь невидимыми шагами, я попыталась прочувствовать состояние отца в соседней комнате.

Сначала все выглядело смутно, как и раньше, в больнице. Но я попыталась усилить ощущения, приложив руки к груди. Где-то там, внутри, был кристалл, спасший мне жизнь. Если надежды меня не обманывают, он отзовется.

И это случилось. Руки, до сих пор холодные от волнения, почувствовали жар, идущий из глубины души. Это были не физические ощущения. Просто неведомая сила пыталась пробиться в темный мир ограниченных возможностей.

Она вырвалась и я увидела перед закрытыми глазами красноватые отблески. Я не одна, маяк, который ведет по пути лечения, со мной. Я снова все вижу. Стоит захотеть и могу просканировать любого, кто находится рядом, чтобы прощупать его намерения, узнать, правду или ложь он говорит.

Но мне нужна была энергия для того, чтобы попробовать вылечить отца. Здесь я всего лишь физическое существо, которое, благодаря кристаллу, видит больше других и понимает глубже. Но энергия, это нечто другое…