Еще одна важнейшая проблема, которой занимался наш комитет, касалась объединения двух Германий и перспектив развития советско-германских отношений. Идея ускоренного объединения Германии требовала форсированной выработки формулы ответственного участия СССР в этом процессе, обстоятельного прогнозирования различных вариантов его развития. Возможно, именно эта проблематика была тогда самой важной во внешнеполитической стратегии СССР. Германский вопрос был ключевым и с точки зрения разоружения, и с точки зрения будущей архитектоники европейской безопасности, включая проблему НАТО. На заседаниях нашего комитета, когда собиралось, включая экспертов и приглашенных, до ста человек, «германская» тема вызывала острейшие дискуссии.

Отношения между СССР и ФРГ в то время развивались по нарастающей. В 1988 году в Советский Союз приезжал канцлер ФРГ Гельмут Коль, а годом раньше Москву посетил президент западных немцев Р. фон Вайцзеккер. Диалог между двумя странами становился постоянным и открытым. Несколько раз в год встречались министры иностранных дел, другие члены правительства. В 1989 году состоялся визит в ФРГ Горбачева. Тогда же он провел консультации с председателем Социал-демократической партии Германии Г.-Й. Фогелем. Обсуждался широкий круг проблем – от перспектив европейской социал-демократии до внутриполитического положения в СССР. Во внешнеэкономическом плане ФРГ также становилась для СССР все более важным партнером.

Связи с ГДР были, конечно, тоже очень важны для нас. В контексте общегерманского объединения о них надо сказать особо. Образование двух Германий – один из политических итогов Второй мировой войны. Собственные проблемы обе Германии на протяжении десятилетий решали исходя из статус-кво. Западной Германии удалось получить помощь по плану Маршалла, затем она стала одним из соучредителей Европейских сообществ. ГДР помогал Советский Союз, развивалось сотрудничество по линии Совета экономической взаимопомощи. Успехи Восточной Германии выразились в росте ее международного авторитета. Вначале она получила дипломатическое признание немногих государств, но затем быстро набрала политический вес, стала полноценным членом Организации Объединенных Наций. Политического лидера Социалистической единой партии Германии Эриха Хонеккера с почетом принимали в ФРГ, он шел по одной ковровой дорожке с федеральным канцлером Гельмутом Колем. И это отражало уважение к очевидным достижениям ГДР. В середине 1970-х годов страна уже находилась в первой двадцатке государств мира по жизненному уровню. Однако при объединении Германии ее ресурсы не были адекватно оценены. Германская Демократическая Республика была фактически поглощена своим западным соседом на его же условиях. С Хонеккером же и вовсе обошлись несправедливо – возбудили против него уголовное дело и даже добились проведения суда, после того как российские власти летом 1992 года вынудили немецкого политика покинуть нашу страну, где он находился как личный гость М.С. Горбачева. Остаток жизни Хонеккер провел в Чили, фактически в изгнании, куда был вынужден отправиться, опасаясь мелочной мстительности так называемых борцов с социализмом.

Справедливости ради надо сказать, что Хонеккер не форсировал объединительный курс, хотя давление изнутри и извне было очень сильным. Во время визита в Берлин в 1989 году Горбачев дал понять, что не одобряет такую политику. Одновременно нарастало недовольство Хонеккером внутри его собственной партии, и в ноябре 1989 года он вынужден был оставить свой пост. Уже через месяц Хонеккер был исключен из СЕПГ.

На таком общеполитическом фоне разворачивались дискуссии по германскому вопросу в Комитете по международным делам. По сути, сталкивались две точки зрения. Первую представляло Министерство иностранных дел, и она в основном совпадала с позицией Президента. Вторая излагалась от лица Верховного Совета. Основным критиком мидовцев, а через них и Горбачева, обычно оказывался Валентин Фалин. Во-первых, он настаивал на том, чтобы последовательно управляемая демилитаризация, разоружение на территории ФРГ происходили в тех же объемах и синхронно с аналогичными процессами в ГДР. Во-вторых, постоянно подчеркивал, что ГДР – самостоятельное суверенное государство, а поэтому с ним надо считаться как с полноправным участником объединительного переговорного процесса. При этом мнение Берлина обязательно должно учитываться остальными договаривающимися сторонами. Надо отдать должное принципиальности Фалина. Он не боялся обосновывать свою точку зрения, даже если она не вполне совпадала с мнением Президента СССР.

Чаще других в дискуссии с Фалиным вступал заместитель министра иностранных дел СССР Ю.А. Квицинский. Он тоже был известным специалистом по Германии, тоже работал послом СССР в ФРГ, уже после Фалина.

Как показывает ретроспективный анализ событий тех лет, сторонники Фалина занимали более реалистические, национально ориентированные позиции, нежели их оппоненты. Рекомендации комитета, учитывающие интересы национальной безопасности страны, были оформлены и завизированы мной.

Тем не менее на реальный ход событий решающее воздействие оказала точка зрения Горбачева и главы МИДа Шеварднадзе. В ноябре 1990 года Горбачев посетил уже объединенную Германию. Контакты между нашими странами становились все интенсивнее, выходили на более высокий уровень. Советский лидер очень рассчитывал на весомую немецкую поддержку политики перестройки, на поддержку международных инициатив Советского Союза. Именно Германия и СССР должны были, по его сценарию, стать основными партнерами в строительстве нового общеевропейского порядка. Однако благие надежды не оправдались, наши просчеты во внешней политике на германском направлении оказались за бортом реальной политики.

Во время работы в Верховном Совете я хорошо понимал, что разрабатываемые нами документы неизменно вызывают большой международный интерес. Это заметно повышало нашу ответственность за качество законодательных и других материалов. Вскоре сложилась традиция: прежде чем вынести документ на суд Верховного Совета, все ключевые положения, едва ли не каждая фраза, тщательно прорабатывались, всесторонне обсуждались в комитете. На наших расширенных заседаниях, с обязательными выступлениями ведущих специалистов-международников, проводилась тщательная парламентская экспертиза законопроектов.

Законы в Верховном Совете СССР в конце 1980-х – начале 1990-х годов принимались только после того, как их исполнение продумывалось в деталях. Была немыслимой практика, имевшая место в 1990-х годах в российском законодательном и правоприменительном процессе: принимается закон, а через некоторое время оказывается, что он не будет действовать, если вслед за ним не принять еще несколько законов с изменениями и дополнениями к исходному документу.

Хорошо помню, как сложно, в несколько «раундов», проходила подготовка проекта Таможенного кодекса СССР. Вообще кодексы, как и основы законодательства в той или иной сфере, прорабатывались особенно скрупулезно. Для повышения международного имиджа СССР, продвижения страны в международные организации, прежде всего в Совет Европы, чрезвычайно важными были два законопроекта, прошедшие через наш комитет.