А вот что не утешало, то это скорость «Ларги», которую она, как и мы, развила до предела. Принцип передвижения катера на воздушной подушке отличался от аэросанного и больше подходил для нынешних новосибирских просторов. В отличие от «Кайры», «Ларга» шла по снежным дюнам плавно и ровно — так, как двигалась бы она по спокойному морю. И, как следствие этого, планомерно настигала жертву. Крупный, мощный и уверенный в себе хищник — не чета тем «гепардам», какие охотились на нас до этого. Боднуть такого в бок у нашей «газели» уже не выйдет. Вмиг отлетит в сторону не только с обломанными рогами, но и со свёрнутой шеей. И запутать Грободела, сигая от него туда-сюда через торосную гряду, больше не получится. Разрывы в ней становились всё шире и шире, а сама гряда теперь представляла собой отдельно торчащие ледяные глыбы. Огибать их «Ларга» могла, даже не притормаживая, в режиме слалома.

Чем больше сокращалась между нами дистанция, тем выше становилась вероятность удачного выстрела, которым полковник Хряков мог переломить ход погони в свою пользу. Мы цеплялись за любую возможность заслониться от пуль и снарядов, что взрывали вокруг нас снег и громыхали по кузову. Завидев прямо по курсу невысокую покатую возвышенность, в очертаниях которой угадывался один из погребённых под снегом Обских островов, я тут же решил использовать её в качестве заслона. Вытянувшаяся вдоль по течению почти на километр, она располагалась левее торосов и разделяла эту половину реки ещё на два коридора.

С какой стороны огибать высоту, особой разницы не было. Оба проезда выглядели одинаково широкими и беспрепятственными. Но, поскольку я планировал хотя бы ненадолго отвязаться от чистильщиков, то и выбирал с умом, указав Дюймовому на путь между островом и торосами.

А чуть погодя, когда «Ларга» и приотставший от неё «Альбатрос» повернули следом за нами, Жорик получил от меня другое, более неожиданное наставление.

— А теперь перепрыгни эту горку! — приказал я, ткнув пальцем в склон огибаемой нами возвышенности. — Давай! Прямо сейчас!

«Перепрыгни» — это, конечно, звучало слишком по-гусарски. Но взятого нами разгона вполне хватило, чтобы перемахнуть через островок, как до этого мы переехали железнодорожную насыпь. Стремительный взлёт, короткая задержка на вершине — переломный момент! — а затем — ускоряющийся спуск и наполняющая тело невиданная лёгкость!…

Поэтичные ощущения… Если при этом не обращать внимание на ведущийся по нам огонь и вновь скрутившую Тиберия рвоту, чьи звуки были ненамного приятнее мерзкого чирканья пуль по бортам «Кайры».

Впрочем, чирканье сразу же прекратилось, едва мы очутились по другую сторону высоты. Повторить наш трюк чистильщики не могли. Для катера на воздушной подушке эта преграда была непроходимой. Грободелу оставалось лишь продолжать движение вдоль островка в надежде перехватить нас на его дальнем конце. А также приказать пилоту «Альбатроса» развернуться и блокировать «Кайре» путь к отступлению. На случай, если нам вдруг взбредёт в голову пуститься наутёк в обратном направлении.

В иной ситуации я именно так и поступил бы. Это была бы рискованная тактика, но овчинка стоила выделки. Ерунда, что в тех краях, откуда мы прибыли, кишели отбившиеся от погони охотники и подтянувшиеся к реке остатки полковничьей армии. К моменту, когда «Ларга» опять настигла бы нас, начался бы снегопад. А под его прикрытием мы, запудрив врагам мозги, вновь легли бы на прежний курс и добрались бы до Коммунального моста. Если, разумеется, сами бы при этом не заблудились или не налетели бы сослепу на торосы.

Но я не стал играть с Хряковым в «кошки-мышки», уповая на грядущую непогоду. Потому что в этом вдруг отпала всякая необходимость. Едва «Кайра» съехала с островка обратно на лёд, как перед нами открылась удивительная картина. Такая, от которой я ощутил себя натуральным Моисеем, когда он, преследуемый египтянами, очутился на побережье Красного моря.

Разве что с нами всё было с точностью до наоборот. Не обские воды расступились у нас на пути, а снеговые наносы, что возвышались вдоль берегов сплошной стеной, неожиданно явили нам чудо в виде широкого просвета. Это был не просто удобный выезд на нужное нам левобережье. Просвет являл собой начало спускающегося к реке глубокого лога с таким плоским и ровным дном, будто кто специально накатал и утрамбовал его к нашему появлению.

Лог этот мы разглядели лишь сейчас. Он протянулся перпендикулярно реке и стал заметен только тогда, когда мы с ним фактически поравнялись. Кто проторил в многометровой толще снега такую дорогу — биомехи, егеря Хистера или военные, — гадать было некогда. Главное, она стрелой уходила в глубь левобережья и, по всем предпосылкам, обещала вывести нас прямиком к развалинам областной больницы. А оттуда до площади Маркса оставалось всего ничего — почти вдвое меньше, чем от Коммунального моста.

Ну как тут, скажите на милость, не воскликнуть «Аллилуйя!». И не убедиться в том, что Всевышний простил мне испорченный Священный Грааль, который мы с Жориком отыскали полгода назад и который, угодив в мои руки, лишился всей своей чудотворной силы…

— Что теперь, Геннадий Валерьич? — обратился ко мне Дюймовый, заёрзав от нетерпения при виде открывшегося нам выхода.

— Вперёд, Неуловимый Джордж! — провозгласил я и простёр длань в спасительном направлении. — Давай, вывози нас отсюда! Грешно упускать удачу, пока масть прёт!

— Да не вопрос! Было бы сказано! — откликнулся напарник, обрадованный тем, что ход наших мыслей полностью совпал. И сей же миг взялся за дело, в котором он, попрактиковавшись, и впрямь начал демонстрировать заметные успехи.

Ширина промежутка между островом и левым берегом была аккурат такой, чтобы перед выездом на него «Кайра» успела взять необходимый разбег. Уклон лога становился крутым лишь где-то возле самой больницы. Остальная часть этого пути пролегала по бывшему прибрежному парку, плавно идя на подъём сообразно естественному рельефу местности. Единственный минус: «Ларга» и «Альбатрос» тоже могли рвануть вслед за нами. Что они наверняка и предпримут, как только обогнут остров. Но когда это произойдёт, мы уже оторвёмся от них на довольно приличное расстояние. А если повезёт, то и вовсе доберёмся до противоположного конца этой загадочной трассы.

Разогнавшаяся «Кайра» въехала в лог и заскользила по его дну, как по автобану. Красотища! Прыгая по сугробам и снежным дюнам, о такой дороге можно было только мечтать. Да что там — мы об этом даже не мечтали, а тут вдруг такая удача сама привалила!

И всё же полученные нашими аэросанями повреждения давали о себе знать. Дисплей на ветровом щитке вдруг хаотично замерцал и начал выводить какие-то совершенно абсурдные данные. Бортовой компьютер будто взбесился. Если верить ежесекундно меняющимся показаниям датчиков, мы то взлетали на околоземную орбиту, то проваливались под землю в раскаленную магму, то метались из стороны в сторону между Тибетом и Землей Франца-Иосифа, а также взад-вперёд от Балтийского моря до Японии.

Глюк нашего компьютера был вдвойне забавен, принимая во внимание идеально укатанную поверхность, по которой мы сейчас ехали. В смысле, пока забавен, ибо в непогоду поломка навигатора полностью застопорит наше продвижение. Впрочем, я рассчитывал, что к началу снегопада мы отыщем себе какое-нибудь логово. Или, на худой конец, укромный уголок, где можно будет затаиться, не опасаясь, что в снежной мгле кто-нибудь на нас наткнётся.