Он прав, воевать с ним бессмысленно. Она склонила голову, как бы признавая свое поражение, и позволила отвести себя в самолет.

Только когда они уже выруливали на взлетную полосу, Джордан отпустил ее руку.

– Пристегни ремень, – скомандовал он мрачно.

Джини замешкалась, потирая руку, которую он так сильно сжимал, и тогда он сам перегнулся через ее кресло и пристегнул ее ремень.

– А что потом, Джордан? Насилие? – ее голос дрогнул, выдавая, что она только храбрится.

– Черт побери, Джини, не толкай меня на крайности. – Его пальцы безжалостно вцепились в хрупкие плечи. – Я чуть не убил тебя за то, что ты сделала сегодня вечером. Когда я увидел, как ты танцуешь с Джеймсом… Мне захотелось умереть. Мне нестерпимо даже представить тебя с другим мужчиной. Я пожалел, что когда-то встретил тебя, верил тебе и что вновь тебя нашел. – Он заглянул в испуганные глаза и наконец-то отпустил ее. – Но я никогда не смог бы причинить тебе боль.

– Если ты так ненавидишь меня, зачем же приехал за мной?

– Я никогда не говорил, что ненавижу тебя. Я ненавижу себя, потому что не могу презирать тебя так, как ты того заслуживаешь.

С этими словами он отвернулся от нее и пошел в кабину пилота.

Джини провела этот долгий, многочасовой перелет, молча страдая. Прошло несколько часов, прежде чем они приземлились и заправили самолет горючим. Все время, пока они были на земле, Джордан не сводил глаз с единственного выхода из самолета, а Джини смотрела сквозь стекло иллюминатора на огни и рабочих, сновавших возле их самолета, и тщетно пыталась рассчитать, где же они находятся.

Потом было еще много часов черной пустоты за окном. Она понятия не имела, куда ее везут и что Джордан собирается с ней сделать, когда они долетят.

Наконец она заснула беспокойным сном. А когда проснулась, то обнаружила, что ее укутали одеялом, а под голову подложили подушку. Самолет запрыгал на неровной посадочной полосе.

Джини сонно посмотрела в окно. Низкое серое небо, казалось, вот-вот опустится на покрытые бархатной зеленью холмы. Клочья тумана плавали над влажной землей и покрывали утесы на вершинах гор.

И тогда ее осенило: они в Шотландии.

Звуки тяжелых шагов раздались на ступенях винтовой лестницы замка рядом с библиотекой. У Джини глухо застучало сердце, и она в ожидании подняла глаза от старинной, богато иллюстрированной книги, которую рассматривала. Джордан распахнул настежь дубовую дверь и вошел, сразу заполняя собой комнату.

На нем были джинсы и толстый шерстяной свитер с вырезом «лодочкой», точно так же была одета и она. На его черных волосах и на свитере сверкали капли дождя, он не потрудился снять даже грязные резиновые сапоги. Значит, он был на улице, почему же она его не видела? Ведь Джини и сама только что вернулась с долгой прогулки.

Уже целых два дня он избегал встреч с ней, не считая того, что они встречались в столовой, где оба молчали. Джини думала, что он, должно быть, занят приготовлениями к съемкам, но она была слишком горда и упряма, чтобы задавать какие-либо вопросы. Она знала, что съемочная группа приедет только через неделю.

Джордан предоставил ей полную свободу в пределах замка. Сбежать она не могла: безлюдный, с многочисленными башнями замок стоял на скалистом острове. Ее паспорт был у Джордана, и все, кого она встречала во время прогулок на покрытом сочной зеленью острове, работали на Джордана. Эти люди слишком дорожили хорошо оплачиваемой работой, чтобы ссориться с тем, кто ее давал.

Чувствуя на себе его взгляд, Джини направилась к узкому окну и распахнула его. Воздух был напоен ароматом сосны и вереска. Овечьи стада виднелись далеко в долине. Собака, опустив нос к земле, медленно продвигалась по тропинке, ведущей к деревне. А еще дальше волны Атлантики с ревом разбивались о гранитные утесы. Если бы только они с Джорданом не были сейчас в состоянии войны, все вокруг показалось бы ей таким романтичным.

Да, пейзаж не отвлек ее от зловещей тишины в комнате. Наконец она повернулась к нему лицом и спросила с ехидством:

– Чему обязана удовольствием этого неожиданного визита? Или ты намереваешься отправить меня в новую тюрьму, еще дальше этой?

– Я бы попробовал, если бы верил, что из этого выйдет толк, – голос звучал напряженно, он пытался скрыть раздражение.

– Тогда я пойду собирать веши.

– Не беспокойся. – Черные глаза угрожающе блеснули, губы сжались в узкую линию. Большими шагами он подошел к ней почти вплотную. – Раз ты твердо решила разорвать отношения со мной, я тоже не буду больше пытаться сохранить их. Я чуть с ума не сошел, увидев, как ты танцуешь с Джеймсом. А потом ты уехала с ним, и я должен был понять, почему ты хотела, чтобы все репортеры из отдела светской хроники в Лос-Анджелесе написали о том, что ты сбежала от меня. Ты специально выставила меня дураком перед всем светом. Тебе недостаточно просто бросить меня. Ты хочешь, чтобы я больше не смог выступать.

– Нет! – воскликнула она.

– Тогда зачем?

– Она промолчала, не найдя сразу ответ, и что-то в нем взорвалось. Он схватил ее за руки и резко притянул к себе. От неожиданного удара о мускулистую грудь у Джини перехватило дыхание.

– Зачем, черт тебя побери?

– Потому что я не хочу с тобой жить, и я не знала другого способа заставить тебя возненавидеть меня так сильно, чтобы отпустить.

Его руки медленно ослабили хватку и упали вдоль тела. Теперь она была свободна. В изнеможении, дрожа, она прислонилась к подоконнику. Но нет, Джордан еще не все сказал: он взял ее в плен, положив руки на подоконник с обеих сторон от нее.

– Ты можешь уехать, – прорычал он, сдерживая ярость. – В любой момент. Если я не подхожу тебе, если тебя не удовлетворяет мой образ жизни – ну что ж, пусть так и будет. Мой адвокат свяжется с тобой относительно денег на содержание дочери и опеки над нею. Я не буду отнимать ее у тебя, но, естественно, мне хотелось бы регулярно видеть ее.

– Естественно, – слабым голосом пробормотала она, не находя сил встретиться с его глазами.

– Джини, я пытался доказать тебе, что я не какой-нибудь аморальный тип, который стал знаменитостью. Может быть, я и рок-звезда, но стараюсь вести себя как порядочный человек. Черт возьми, я отдаю больше половины своих доходов на благотворительные цели. Но я не могу бросить музыку, даже ради тебя.

При этих словах он повернулся и отошел. Когда она осмелилась поднять глаза, Джордан был уже у двери.

– Скажи моему летчику, он отвезет тебя куда угодно.

Джордан ушел, и она оказалась еще в большем одиночестве, чем была все эти годы. Каменные стены библиотеки сомкнулись вокруг нее, как в самой страшной тюрьме. Сердце бешено билось. Глаза застилали горячие слезы.

Как она будет жить без него? Перед ее мысленным взором предстали бесконечные пустые годы, и так до конца. Она подавила рыдания. Но она будет жить, потому что должна… Слезы хлынули по ее щекам.