Я дергаюсь в воздухе, пытаясь приземлиться на ноги.

И удивляюсь, когда получается. Каждый день я узнаю о себе что-то новое, в основном отвратительное, но этой перемене я радуюсь. Мой центр тяжести сместился. Я идеально переворачиваюсь и перегруппировываюсь. Кости, похоже, приобрели невероятную, резиновую упругость. Колени слегка сгибаются, нечеловеческим способом гася силу столкновения. Я приземляюсь грациозно, как кошка. Я смотрю вниз, на свои ноги, которые не повреждены и отлично функционируют, и единственное, о чем я могу думать, это — мать же вашу, я только что упал с четвертого…

— ВЫНОСИ ее оттуда! БЫСТРО, идиот проклятый!

Моя голова дергается вверх.

Какой-то подросток в очках стоит у церкви, заглядывает внутрь и кричит на Риодана. Понятия не имею, кто он такой и откуда взялся. Но он только что сказал мои слова, хотя я бы пропустил слово «проклятый» и добавил куда больше мата.

Паренек сжимает руки в кулаки и почти распластывается у дверного проема. Лицо и волосы покрыты инеем, его колотит крупная дрожь.

Я прохожу мимо, плечом сдвигая его в сторону.

— Ты ей не нужен. Бесполезный человек. Сгинь.

Он рычит на меня.

Я смеюсь. Смотреть мне в лицо и рычать может не всякий.

— Хвалю, малыш. А теперь свали отсюда куда-нибудь и умри там, пока я не решил оторвать твои железные яйца и засунуть их тебе в глотку. — Я захожу в церковь, чтобы спасти Дэни и убить Риодана за то, что принес этот драгоценный цветок в арктическую зону.

Холод врезается в меня, как кирпичная стена, и останавливает. Кожу тут же покрывает толстая корка льда. Я напрягаю мускулы, лед трескается и осыпается осколками на пол. Я делаю еще один шаг и снова замерзаю, на этот раз на середине движения.

Я провел маленькую вечность в тюрьме Невидимых и никогда не сталкивался с такой проблемой, а там было нечеловечески холодно. Я наполовину принц Невидимых. И я не думал, что где-то может оказаться слишком холодно для меня. Как так вышло, что этот урод Риодан может с этим справиться, а я не могу?

Я снова шагаю и снова леденею, ломаю лед и отступаю на шаг. Превратившись в ледяную статую, я буду для нее бесполезным. Я не понимаю, как это происходит. Холод Королевства Невидимых выморозил мне душу и заставил меня ненавидеть жизнь. Но этот — хуже. Ни за что бы не поверил, что бывает хуже. Что-то знакомое чудится мне в этом месте, в этой сцене, этом холоде. Дежавю. Я ненавижу этот холод. Мне плохо от него до самых костей. Пусто, выпотрошенно… испорченно. Я щурю глаза, оглядываясь.

Дэни!

Она лежит на полу, и мое дыхание перехватывает уже не от холода. Ее джинсы стянуты до колен. На ней черный лифчик и черные трусики с черепами и скрещенными костями. Она колотит руками и ногами и бессвязно кричит.

А я не могу подойти к ней. Моя девочка полуголая, она умирает, а я не могу до нее дойти!

Я шагаю вперед.

И замерзаю полностью.

Ломаю лед и отступаю.

Твою мать!

Она силится пинками сбросить джинсы, а он борется с ней, пытаясь натянуть их обратно. Ему нужно уносить ее отсюда. Зачем он тратит время на возню с одеждой?

— Принеси ее мне! — требую я.

— Не стоп-кадрируй с ней! — вопит пацан из двери. Легкие у него что надо. — Если ты ускоришься, ты ее убьешь!

— Тебе откуда на хер знать, — говорит Риодан.

— Достаточно знать о гипотермии! И я уверен, что ни один из вас не может ее отогреть. Если хотите, чтоб она выжила, несите ее ко мне! Прекрати натягивать на нее одежду. Это не поможет!

— Пошел ты, парень, — говорит Риодан, но прекращает ее одевать, вместо этого подхватывая на руки. Ее джинсы падают на пол. Она почти раздета, у него в руках. Красная пелена ярости мешает мне видеть.

Риодан шагает с ней, очень медленно и легко.

Она уже не шевелится.

И не издает ни звука. Она обмякла. Ноги и руки ее с каждым шагом дергаются, словно тряпичные. Если он убил ее, я его выпотрошу и сожру по кусочку. Медленно, с соусом для бифштексов.

Все силы уходят на то, чтобы не напасть на него, когда он проходит мимо. Великолепные, восхитительные сцены смерти и разрушения, поля битв и камеры пыток заполняют мое сознание, соблазняя, возбуждая, подбивая меня крушить, ломать и уничтожать все на своем пути, наплевав на последствия, потому что для того, во что я превращаюсь, последствий не существует.

Когда он проходит мимо меня, с моих кулаков капает кровь. Но я не буду за нее драться. Если я начну за нее драться, я могу ее убить. Что сделает меня тварью похуже Невидимого принца.

— Ты! — пацан тычет в мою сторону пальцем. — Мне нужны спальные мешки, алюминиевое одеяло и согревающие компрессы. Магазин на перекрестке Девятой и Центральной. Принеси сахар, желе и воду, если найдешь. Не трать время, если не найдешь сразу. То же касается генератора. Быстро!

— Я не подчиняюсь людям!

Но ради нее я достану и чертову луну с неба.

Когда я возвращаюсь с одеялами и компрессами, она лежит на тротуаре, по другую сторону улицы от церкви.

Парень в очках разделся до трусов. Второй ублюдок, как выясняется, белья не носит.

Меня душит ярость. Я борюсь с ней. Человеческая часть моего мозга отлично знает, почему они разделись. Чтобы согреть ее своими телами. Ей нужно все тепло, которое они могут дать. Она свернулась в позе зародыша, укутанная их штанами, рубашками и куртками. Новая часть моего мозга ничего не воспринимает, кроме двух членов в непосредственной близости от той, что принадлежит мне.

Парень лежит на ней, опираясь на ладони и колени, его лицо склоняется к ней так близко, словно он ее целует.

Риодан выглядит так, будто готов оторвать ему голову. Я подхожу ближе и вижу, что парень дышит теплом на ее нос и рот, позволяя дыханию проникать в ее ноздри. Я дрожу от ярости. Руки снова сжимаются в кулаки с такой силой, что с них капает кровь.

— Она продолжает сворачиваться в клубок, — говорит Риодан.

— Инстинкт. Замерзающие люди делают так перед самой смертью.

— Если ты позволишь ей умереть, — говорю я пацану, — я убью тебя всеми возможными для убийства способами, воскрешу и повторю все снова.

— Ты достал то, что мне нужно? — Парень протягивает руку назад, игнорируя мою угрозу. — Алюминиевое одеяло. Быстро. И осторожнее, когда ее двигаешь, — говорит он через плечо, словно не знает, что два маньяка-убийцы наблюдают за каждым его движением и хотят его смерти только потому, что он так близко к ней. — Никаких резких движений.

— Зачем алюминий? — Я хочу четко понимать, что он делает, чтобы в следующий раз я мог справиться со всем сам. Я бы с удовольствием сказал, что следующего раза не будет, но после Падения Стен всегда бывает следующий раз.