НеКрол ничего не видел, осталась только боль, да вода мягко поглаживала его лицо. Вокруг кричали дженши, гудела и грохотала пушка. Несколько раз на него наступали, но это уже не имело значения. Он старался держать голову на камнях, над водой, но и это скоро стало не так уж важно. Вот только огонь в животе, он не отступал.

Потом боль куда-то ушла, ушел и грохот. Воздух был полон дыма и смрадных испарений, неКрол лежал и прислушивался.

– А пирамида, Воспитательница? – спросил кто-то.

– Это чудо! – ответил ликующий женский голос. – Смотрите, Баккалон все стоит. И он улыбается! Сегодня мы сделали доброе дело!

– Что же нам делать со статуей?

– Возьмите ее в мототележку. Мы отвезем ее Наставнику Уайотту.

Вскоре голоса затихли совсем, и неКролу был слышен только шум неустанно стремящейся вниз воды. Легкий, целительный шум, навевающий сон.

Член команды вставил лом между перекладинами и приподнял доску. Тонкое дерево подалось сразу.

– Еще статуэтки, Дженнис, – заглянув внутрь ящика и развернув упаковку, сообщил он.

– Они не стоят и гроша, – с коротким вздохом сказала Райтер.

Она стояла в развалинах торговой базы неКрола. Ангелы обыскали базу, охотясь за вооруженными дженши, везде были осколки, обломки. Но ящики остались нетронутыми.

Член команды двинулся к следующей груде ящиков с поделками. Райтер задумчиво смотрела на троих льнущих к ней дженши, жалея, что они не могут свободно общаться с нею. Одна из них, самочка в длинном шарфе, со множеством украшений, которая не выпускала из рук металлический лук, знала несколько слов на языке Земли, но их было явно недостаточно, чтобы понять что-либо. Она была умна, схватывала все на лету, но пока что могла произнести лишь две-три осмысленные фразы: «Мир Джеймисона Арик нас взять. Ангелы убивают». Она твердила их без конца, пока Райтер не дала ей понять, что возьмет ее с собой. Еще двое дженши – беременная и представитель сильного пола с лазером в руках – казалось, вообще не знали, что такое речь.

– Опять статуэтки, – сняв верхний ящик и раскрыв его посреди разгромленной кладовой, пожал плечами член команды.

Райтер вышла из домика и медленно побрела к краю взлетной полосы, где отдыхали «Огни Холостара»; открытые отсеки корабля золотисто светились в надвигающихся сумерках. Дженши неотступно следовали за ней; с тех пор как прилетел корабль, они ходили за ней повсюду, словно опасаясь, что, если они хоть на миг спустят с нее огромные глаза цвета бронзы, она улетит без них.

– Статуэтки, – бормотала Райтер, наполовину для себя, наполовину для дженши. Она покачала головой. – Зачем он это делал? – спросила она дженши, заведомо зная, что те не поймут и не ответят. – Торговец с таким опытом! Вместо того чтобы собирать посмертные портреты и прочие настоящие предметы искусства дженши, Арик зачем-то научил вас делать туземные копии человеческих богов. Неужели он не знал, что ни один антиквар не возьмет столь грубую подделку? Чужое искусство должно быть загадочным, а в этом, в этих статуэтках нет тайны. – Райтер вздохнула. – Наверно, это моя вина. Надо было вскрыть ящики.

Грустная рассказчица не сводила с нее глаз:

– Портрет Арика. Я отдала.

Райтер рассеянно кивнула. Посмертный портрет висел над ее койкой; странная маленькая тряпка, сотканная отчасти из шерсти дженши, но в основном из длинных шелковистых прядей огненно-рыжих волос. На красном фоне серыми нитками было вышито грубо, но узнаваемо изображение Арика неКрола. Это тоже удивило Райтер. Дар вдовы? Ребенка? Или друга? Что произошло с Ариком, когда «Огни Холостара» были далеко? Если бы только она приехала вовремя… но она потеряла три месяца в Мире Джеймисона, обходя перекупщика за перекупщиком и пытаясь сбыть никудышные статуэтки. Когда «Огни Холостара» вернулись на Корлос, чтобы обнаружить разгромленную базу неКрола, была середина осени и Ангелы уже собирали урожай.

Ангелы… Когда она пошла к ним с предложением продать уже ненужные лазеры, от одного вида кроваво-красной городской стены ей стало не по себе. Она думала, что готова ко всему, но столкнулась с такой мерзостью, что у нее не было слов. У высоких ржавых ворот она повстречала взвод Стальных Ангелов, проводивших ее в город к Наставнику.

От былого Наставника остались кожа да кости. Он стоял под открытым небом, у подножия огромной платформы-алтаря, воздвигнутой в центре города. Заключенная в стеклянную пирамиду и установленная на высоком постаменте из темно-красного камня, поразительно похожая на живого ребенка статуя Баккалона отбрасывала длинную тень на деревянный алтарь. Взводы Ангелов под статуей сваливали в кучу зелень, свежесжатую пшеницу и замороженные свиные туши.

– Нам не нужна ваша торговля, – сказал Наставник. – Мир Корлоса много раз благословен, дитя мое, и Баккалон поселился среди нас. Он явил нам много чудес и явит еще. Мы верим в Него. – Костлявой рукой Уайотт указал на алтарь. – Видите? Как подношение Ему мы сожжем наши зимние запасы, ибо Бледное Дитя обещает, что в этом году зимы не будет. И Он научил нас отдаваться миру, как некогда мы отдавались войне, так что семя Земли будет расти и крепнуть. Пришло время нового великого откровения!

Он говорил, и глаза его лихорадочно горели, широко раскрытые, темные, со странными золотистыми крапинками.

Как можно быстрее Райтер покинула Город Стальных Ангелов, изо всех сил стараясь не оглядываться. На обратном пути она подошла к каменному кольцу, к разбитой пирамиде, которую показывал ей некогда Арик. И тут Райтер поняла, что не может удержаться, и обернулась – бросить последний взгляд на Долину меча. Увиденное ею зрелище и сейчас стояло у нее перед глазами.

Снаружи на городских стенах висели на длинных веревках дети Ангелов, худенькие тельца в белых комбинезонах, застывшие и неподвижные. Они умерли без мук, все до одного, хотя смерть редко приходит без мук; по крайней мере те, кто постарше, умерли быстро – затянутые в петли шеи сломались, не выдержав падения со стены. Но у бледнолицых малышей петли обвились вокруг талии, и Райтер было ясно, что большинство из них висели, пока не умерли с голоду.

Пока она стояла так, из разрушенного домика неКрола вышел член команды.

– Ничего, – сообщил он. – Только статуэтки.

Райтер кивнула.

– Едем? – быстро спросила Грустная рассказчица. – Мир Джеймисона?

– Да, – ответила Райтер, переводя взгляд от ждущих «Огней Холостара» к черному первобытному лесу.

Сердце Баккалона закатилось навеки. В тысяче тысяч лесов и одном-единственном городе роды приступили к молитве.

[7]

Моя башня построена из маленьких черно-серых кирпичей, связанных раствором из блестящего черного вещества, которое удивительно похоже на обсидиан, хотя, наверное, не может им быть. Она стоит над заливом Долгого Моря, имеет двадцать футов высоты, наклонена, и от края леса ее отделяют лишь несколько шагов.