обучение и закрыть грань. Необученному некроманту запрещено использовать некро-грань без надзора учителя.

Хаген снова кивнул и показал уже три пальца:

— Каждый некромант служит империи и императору. Некромант обязан встать на защиту империи в случае объявления войны или иной угрозы Виреборну или императору и его семье. В случае вышеперечисленных угроз, он должен незамедлительно прибыть в ближайшую военную часть Виреборна и приступить к службе.

Хаген улыбнулся:

— Мне понадобился месяц, чтобы выучить всю эту заумщину. Для ребенка такие слова обычно — пустой звук. Видимо, у тебя хорошая память.

— У меня отличная память, — не стал я отрицать, а Хаген снова улыбнулся.

— Итак, где курица? — спросил он, озираясь.

Я указал взглядом на миску, накрытую полотенцем, которую оставил у входа в дом. Не дожидаясь, когда мастер попросит, сходил и принес миску с выпотрошенной курицей, поставил между нами и стянул полотенце.

До этого что-то бурно обсуждавшие ребятня у изгороди вмиг притихла.

— Готов? — спросил Хаген.

Я кивнул.

Но учитель взял меня за плечо, притормаживая:

— Если ты все еще чувствуешь слабость, мы можем взять что-нибудь поменьше. Например, мышь или вообще жука.

Хаген на протяжении всех этих дней пытался уговорить меня взять существо для оживления малых размеров. Но я не согласился. Я уже оживлял кошку размером с земную лисицу, оживлять мелочь — это шаг назад. Да и я чувствовал, что восстановился полностью, правда, Хаген этого не знал.

Я взял скользкую курицу в руки и закрыл глаза.

— Ты должен использовать то же ощущение, что и при оживлении кошки. Вспомни, как это все было, представь и повтори. Это исходная точка грани, и теперь каждый раз, когда ты захочешь использовать некромантию, тебе придется мысленно возвращаться в тот миг, когда это произошло в первый раз.

Я сосредоточился. Хотя, пожалуй, это будет непросто. Испытывать к куриной тушке те же чувства, что и во время смерти Иски, у меня вряд ли получится. Но эмоции главный ключ к открытию граней, значит, нужно постараться.

Я вспомнил тот день. Вспомнил заплаканное, полное отчаяния лицо Тай, вспомнил, как держал кошачий труп, и как неистово хотел все исправить.

— Ты большой молодец, Тео, — вдруг вырвал меня из сосредоточенности Хаген, заставив открыть глаза.

Я даже не заметил, как куриная тушка начала шевелиться в моих руках.

Я отпустил ее, и курица бодро спрыгнула на землю, взмахнув несколько раз голыми крыльями.

Ребятня за изгородью возбужденно зашушукалась, кто-то от восторга даже захохотал, но тут же послышался звук затрещины и смех прекратился.

Хаген неодобрительно посмотрел в их сторону и сказал мне:

— Заставь ее идти.

— Разве это такая сложность? — не понял я. — Нежить ведь всегда подчиняется своему создателю.

— Да, — кивнул с невозмутим видом Хаген, — но только если рядом нет другого некроманта.

Он резко взмахнул рукой, я почувствовал внутреннее сопротивление. Словно какая-то сила принуждала меня делать что-то, чего я не хочу.

Курица со всех ног побежала в сторону ребят у изгороди. И ею управлял не я.

Ребятня взвизгнула, заверещала и с криками бросилась прочь врассыпную. Хаген едва заметно улыбался.

— Ты почувствовал? — спросил он меня.

— Когда вы забрали контроль? Да.

— Это очень хороший знак, Тео. Очень хороший знак. Сейчас я тебе верну контроль, а после заберу снова. И в следующий раз ты должен мне противостоять и не позволить это сделать.

— И как я должен противостоять? — решил я уточнить, надеясь, что Хаген расскажет какую-нибудь технику или способ.

— Каждый это делает по-разному, — наставительно протянул он, — ты должен отыскать свой инструмент самостоятельно.

Я оглянулся проверить Тай, она уже не пытался сорвать листы с ветки, а со скучающим видом крутила ее в пальцах, надувала щеки и изо всех сил дула на сухие листки. Ну тут, кстати, и не придерёшься, если сдует, это ведь тоже ведь считается, что без помощи рук.

Зато у Рейга дела шли куда лучше. Он уже намочил бочку и, стоя в полуметре от нее, направлял на нее руки и испускал искры. И можно сказать, что отделение у него почти получалось.

— Теодор, ты готов? — Хаген контроль мне уже вернул, и теперь курица неспешно шла обратно, даже пыталась клевать траву и беззаботно кудахтать.

А вместе с тем и ребятня осторожно возвращалась к изгороди, больше не опасаясь нападения куриной нежити.

Хаген забрал контроль, и курица снова быстро поскакала к изгороди. Ребятня опять бросилась наутек, но на это раз не все. Те, кто постарше, в том числе и Дез, остались стоять. Конечно же, Хаген не собирался причинить им вред, поэтому курица затормозила у изгороди, резко развернулась и понеслась обратно.

Я попытался отнять контроль у учителя, но почувствовал резкое сопротивление. Мне словно эмоциональную оплеуху отвесили. Это меня раззадорило.

Я снова попробовал заставить курицу действовать так, как нужно мне. Сейчас она бежала к нам, и я попытался ее развернуть и направить на изгородь. С курицей начало происходить нечто странное. Она запиналась, спотыкалась, вскакивала и подпрыгивала. Иногда она замирала, как вкопанная и даже разворачивалась, но затем снова бросалась бежать в нашу сторону.

— Развлекаешь детвору, Боуль? — с западной стороны изгороди послышался звонкий насмешливый девичий голос.

Мы с Хагеном одновременно обернулись. Мимо проходил отряд демоноборцев: суровые крепкие парни в дерзких нарядах с костяными шипами на одежде, в кольчатых доспехах или ламеллярных корсетах-кирасах из шкуры айхара. Лица некоторых демоноборцев были увенчаны брутальными шрамами, некоторые из них могли похвастаться магическими перчатками, которые обычно носят вместо отсутствующей конечности. У демоноборцев принято гордиться своими шрамами и увечьями, и они стараются их обычно выпячивать.

На поясах и спинах красовалось разномастное оружие. Демоноборцы были буквально увешаны дорогими кинжалами, мечами, саблями и метательными ножами, так же, как и были увешаны защитными и боевыми артефактными украшениями. Если взглянуть на них магическим зрением — они сияли силой. Демоноборцы косились на нас и продолжали идти.

Наконец, я заметил и ту, кто прервала наш урок. Хотя такую было сложно не заметить.

У изгороди стояла яркая девушка с красными длинными волосами. Она была миниатюрной с тонкими, красивыми чертами лица и хитрыми лисьими глазами. И такой девице сидеть бы где-нибудь во дворце, томно вздыхать и кокетничать с молодыми аристократами. Но ее наряд: кожаная короткая куртка с броне-пластинами, обтягивающие штаны из той же кожи айхара, два кинжала на поясе — как бы сразу намекал, что девушка далеко не хрупкая и нежная недотрога. А еще у нее висел пятигранник на груди, который сразу давал понять, что перед нами довольно сильная ведьма.

— Баронесса Дерей, — сдержанно и