— Когда я слышу такие слова, то я очень рада, что ты мой друг, — сказала наконец она. — И очень сожалею, что не встретила тебя раньше. Лет на десять, или на двадцать раньше. Я завидую твоей невесте. Чёрт с тобой, русский — я помогу тебе.

Я сидел у «операционного зала». Мао вышла, лишь хмуро покачав головой и села рядом закурив. Это означало одно — операция не удалась. Я с трудом сглотнул ком:

— Она стала зомби?

— Если бы, — Мао затянулась. — Если бы Максим… У меня получилось создать тело, которое не отторгалось, и получилось организовать вселение души… но… Всё провалилось… Мёртвые, погибшие давно, не готовы к тому, что они опять будут жить… Душа в шоке. И она перестает понимать, что такое загробный мир, а что такое этот мир.

— Что случилось Мао?

— Вместо полноценного человека получился душевнобольной, — затянулась Мао. — Как я и боялось. Правильнее будет сказать — живое тело без намёка на рассудок. Легкие дышат, сердце гонит по венам кровь, глаза реагируют на свет, но никакого сознания в этом теле нет, хотя оно смотрит перед собой. Что-то вроде комы мозга.

Я медленно поднялся со стула.

— Не ходи туда, — сказала Мао затягиваясь. — Тебе не стоит этого видеть. С ней сейчас девочки. Они позаботятся о ней.

Не слушая Мао, я прошёл в кабинет. На широком столе лежала Надя. Лежала такой, какой я запомнил её при жизни. Она была жива — кожа была чуть розовая, глаза блестели. Лёгкие вздымались, вот только никаких, эмоции и никакого движения не было.

— Надя! — я подбежал и схватил её за руку. — Ты меня слышишь?

Тишина. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Тело было живым, но это нельзя было назвать жизнью. Точно так же живут люди в коме, точно так же живут парализованные. Я тихо заплакал. Слёзы катились и катились из глаз.

— Пойдём Максим, — чья-то рука мягко опустилась на моё плечо. — Я нашла клинику, где ей будет хорошо, за ней будут ухаживать, с ней круглые сутки будут сиделки. Ей будут занимать лучшие доктора.

Кто это говорит? Аня, или Ира?

— Её будут лечить, и искать способ помочь, она будет в хороших руках, а ты сможешь искать способ помочь ей.

Я сидел не двигаясь.

— Максим! Ты ещё сможешь помочь ей, я знаю! Такой человек как ты непременно что-то сможет сделать! Максим, ты слышишь меня? Скажи что-нибудь!

Я чуть пришёл в себя, когда на меня закапали горячие слёзы.

…Я просидел с ней трое суток до того самого момента, когда приехали врачи, которые должны были отвезти её в лучший медицинский институт. Денег, которые я отобрал у Ланга, Вугонга и Хули-Цзина должно было хватить на то, чтобы содержать её лет десять и пытаться исцелить. Поставив роспись, как её опекун я поехал в Шанхай с ними, а после больницы направился в город — следовало подтискать себе жильё, чтобы быть рядом.

Ища перекусить, зашёл в какой-то бар, и слегка перекусив снова нажрался так, что стал кривым как сабля. Странное дело, но никто не думал меня выгонять — то ли дело в том, что со мной был кто-то из девочек, то ли тут спокойно к этому относились.

— Примечательные у вас вещи, — сказал человек напротив.

Я сфокусировал на нём взгляд. Это был незнакомый мне китаец или другой азиат.

— Коготь на вашем поясе и другие вещи.

— А, это просто сувениры, — вяло отмахнулся я.

— Какой подход, — покачала головой мой собеседник. — Мне говорили, что у вас очень прямолинейные высказывания о многих вещах, что добавляет какой-то северной суровости…

— Не понимаю вас.

— Наверное, уместнее будет сказать — трофеи, Максим — среди нас вы известны, как Палач Яо.

Я всмотрелся в собеседника и заметил звериные черты.

— И ещё, Максим, — я знаю способ вернуть рассудок вашей девушке.

Я протянул руку и схватил незнакомца.

Глава семнадцатая

Даши

— Что?! — схватил я воротник незнакомца так, что на нём рубашка затрещала. — Что ты сказал?!

— Успокойтесь Максим, моя смерть вам все равно ничего не даст. Я не Хули-Цзин, и не Вугонг, чтобы она принесла что-то. И да, я сказал, что знаю как помочь вашей девушке.

Я разжал руки.

— Хорошо. Давайте сначала познакомимся.

— Даши.

Ну хоть Даши, сам не Иван или Петя. Полагаю мне представляться не нужно.

— Хорошо Даши, полагаю ты сказал это не просто так? Хотя, давай начнем по порядку.

— Хорошо, — кивнул азиат. — Тогда начну с главного. Та жемчужина, которую вы отобрали у Яна. Ян — это настоящее имя того Хули-Цзина, с которым вы расправились это не его жизнь, и не его душа. Грубо говоря, это то, что позволяет ему колдовать. То, что позволяет творить его чудеса. Его хвосты — не более чем аккумулятор. Поэтому он так ей дорожил. Без неё, он так — скажем откровенно — пустое место. С помощью этой вещи можно творить чудеса, и абсолютно все Яо стремятся заполучить её. Но эта вещь не та, которая вам нужна.

На моём лице очень явно отразилось разочарование.

— Для того, чтобы исцелить ваш случай нужен совсем другой крохотный белый шарик. Шарик из пасти белой девятихвостой лисы. Такого же Хули-Цзина. Отличие только в том, что он жил праведно. Но сами понимаете, какая это редкость — Хули-Цзин, который живёт праведно… Однако такие существуют. Их даже обожествляют. И этого небольшого шарика будет достаточно чтобы ваша девушка снова стала такой как прежде. Она снова станет полноценным человеком. Снова будет разговаривать, смеяться и бегать…

— И где же можно достать такую ценную вещь, и что же я должен сделать для вас, или вы для меня, чтобы получить её?

— Вижу ваш скепсис и полностью его понимаю. Вы правы — это действительно очень ценная вещь, не просто ценная, а бесценная, которую хотят заполучить абсолютно все. А её хозяин не спешит делиться такой ценной и полезной вещью. Однако, могу сказать, что такие вещи есть, их хранят под суровой охраной за дюжиной дверей запертыми в сундуки, ларцы и прочее. И владеют ими обычно несколько человек… Хотя слово человек здесь неуместно. Одну такую жемчужину могут хранить несколько семей. Всё, что я сказал, сейчас может подтвердить ваша знакомая — Мао.

— Новости были бы просто отличными, если бы у вас был тот самый шар, о котором вы говорите, или если бы вы принадлежали к тем, кто его хранят. Тогда бы этой информации просто цены бы