Рис. 136. Росяной водоем

Жарким летом 1921 года мы путешествовали по Дорсету, осматривая земляные сооружения, и на холме Холт-Хит рядом с Булл-Бэрроу нашли пруд, полный воды, тогда как река Таррент в близлежащей долине рядом совершенно высохла. Уайкомские мебельщики, которые ходят в лес, чтобы обтачивать ножки стульев, добывают воду хитроумным способом. Если вы осмотрите буковый пенек, то увидите четкие канальчики, где по стволу дерева стекает дождевая вода и конденсированная роса. Мебельщик делает на таком канальчике крестообразный разрез и вставляет дощечку, по которой вода отводится в ведерко; просто открыть кран – это не единственный способ добыть воду.

То, что в крепости сосредотачивалось множество людей, либо живущих там, либо работающих, неизбежно должно было привести к радикальным изменениям. В старину охотничье племя походило на большую семью, где родственники хорошо знали друг друга; их жизнь была не столь уж увлекательна. А в крепости жизнь била ключом, то и дело приходили и уходили разные люди, делались новые открытия. Постепенно складывались обычаи, из которых выкристаллизовались законы. Шло формирование языка, и сказания, которые рассказывали друг другу у очага, положили начало литературе. Крепости свидетельствуют о появлении более упорядоченной жизни, чем когда-либо раньше; даже сегодня при нашей транспортной системе и организации труда строительство Бэдбери или Мейден-Касла потребовало бы серьезных усилий. Самому сделать кремневое или металлическое орудие – это одно, а строительство лагеря – совершенно другое. Оно требует участия множества людей. Лагерь нужно спланировать; в племени должно было найтись несколько достаточно умелых человек, которые могли сказать соплеменникам: «Сегодня будем копать ров, а сюда будем сбрасывать землю, чтобы сделать вал. Вот тут вы сделали неправильно; а здесь оставили недостаточно места для эскарпа, потому что скат слишком крут», и тому подобное.

Если наши читатели прочитают книгу Хипписли Кокса «Зеленые дороги Англии», они узнают, что все крепости связаны дорожной системой и хорошо приспособлены к нуждам своего времени, как более поздние римские дороги и стоянки. Наличие дорог поднимает проблему фортификации и всего с ней связанного. Представим себе Бэдбери не в том виде, каков он сейчас, весь заросший травой, а белоснежной крепостью с известняковыми валами, или Мейден-Касл с насыпью в полторы мили по внешнему периметру. Это должно было производить неизгладимое впечатление. Когда по дорогам проходили переселенцы из других племен, эти крепости преграждали им путь. Конечно, в ту эпоху не было тотальных нашествий и армий, которым приходилось удерживать линии сообщения с побережьем; захватчики были такими же племенами, которые хотели лишь обосноваться на новой земле. Если их встречало враждебное племя, они, разумеется, не могли просто перейти дорогу и обойти укрепление с фланга или тыла, не договорившись с местными жителями. В этом смысле крепости сыграли ту же самую роль, что и норманнские замки, а также обнесенные стенами средневековые города.

У древних бриттов было широко распространено плетение из прутьев. Даже церковь была с плетеными стенами. Таким же способом делали лодки, на рис. 137 изображен коракл – лодка из плетеного каркаса, покрытого шкурами; до сих пор рыбаки уэльских рек порой ловят рыбу на кораклах.

Рис. 137. Коракл, ирландская и уэльская рыбачья лодка

На рис. 138 изображен умиак, женская эскимосская лодка, сделанная без единого гвоздя из ветвей, прибитых морем к берегу. Их связывали ремешками и покрывали шкурами.

Рис. 138. Каркас умиака

А на рис. 139 лодка снабжена мачтой и квадратным парусом из мембраны. Европейские гравюры на камне конца бронзового или железного века изображают тяжелый морской корабль, похожий на галеру викингов с высокой изогнутой кормой и тотемной фигурой на носу.

Рис. 139. Эскимосский умиак

Такое впечатление, что люди в этих кораблях яростно гребут (рис. 140).

Рис. 140. Гравюра на камне, изображающая два боевых корабля бронзового или железного века

На рис. 141 представлены мечи начала железного века: 1 – ранний гальштатский образец, 2 – образец из Ла-Тене в ножнах. Ножны делали из бронзы и часто украшали прекрасными узорами. Железное лезвие меча имело хвостовик, на который устанавливалось бронзовое основание для рукоятки, а рукоятку вырезали из кости или дерева и насаживали на хвостовик.

Рис. 141. Мечи и копья раннего железного века

На рис. 141 также изображены два железных копейных наконечника того же периода, которые заметно отличаются от листовидных наконечников бронзового века. Появились щиты продолговатой формы. Эти великолепные произведения искусства можно увидеть в Британском музее, они выкованы из бронзы и украшены эмалевыми вставками. Видимо, такой способ украшать изделия появился при использовании кораллов, которыми украшали бронзу.

Рис. 142. Эмалированная орнаментированная деталь упряжи

Затем кузнецы раннего железного века начали делать штифты с эмалированной поверхностью, прикрепляя их к бронзе. Вершина их искусства, прославившая своих создателей, – выемчатая эмаль. При такой технике на металле делали выемки, вырезая узор, и заполняли расплавленной эмалью, которую затем полировали так, чтобы она находилась вровень с металлической поверхностью. На рис. 142 показана деталь упряжи, украшенная эмалью, она доказывает, какого высокого мастерства достигли художники. Только представьте себе, как великолепно смотрелся вождь клана в первой половине железного века; его шлем, щит и сбруя коня, выкованные из бронзы, сверкали как золото, еще не успев потускнеть за века, а эмаль блестела, как жидкие рубины. Первые эмали были только одного цвета – красного.