— Итак, — спросил он после долгого молчания, — ты именно поэтому приехала сегодня?

— Да, — улыбнулась девушка. — Для того, чтобы соблазнить тебя.

И, не тратя лишних слов, быстро спустила сорочку до талии. Адам не мог отвести глаз от ее белоснежного тела. Господи, вчера он даже не обратил внимания на эти небольшие груди изысканной формы, увенчанные розовыми сосками!

Адам попытался вскочить, но Рейна схватила его за руку, и… позже он сам не мог понять, как очутился на диване и прижался губами к нежной впадинке на ее шее. Ощутив лихорадочное биение пульса, Адам гортанно застонал.

Он много раз в жизни испытывал желание, но никогда раньше не любил женщину, которую хотел, и сейчас поражался неистовому стремлению овладеть ею, сделать частью себя самого. Да, он желал Рейну, как многих до нее, но теперь все затмила страстная исступленная любовь.

— Пойдем, — шепнул он и легко подхватил ее на руки. Пока он нес девушку по узкой лестнице, она осыпала поцелуями его лицо и шею.

Положив Рейну на кровать, Адам быстро зажег свечу. Лицо девушки неясно белело в полумраке, но, присмотревшись, он увидел в ее глазах нетерпеливое ожидание, точно у путешественника, страстно стремящегося исследовать неоткрытые земли.

Рейна почувствовала его замешательство и принялась недрогнувшей рукой расстегивать оставшиеся пуговицы. Адам сел рядом, откинул с ее лба рыжеватый локон, нежно поцеловал в губы и поднялся было, но снова помедлил, чтобы накинуть на нее покрывало. Рейна вопрошающе смотрела на него широко раскрытыми глазами. Адам чмокнул ее в кончик носа и, выпрямившись, стал сбрасывать с себя одежду. Эта ночь словно была повторением предыдущей — Рейна опять лежала на постели, перепуганная, но доверчивая. Почувствовав ее пристальный взгляд, он медленно повернулся.

— Я… я не представляла, что ты такой, — охнула она, едва ворочая внезапно пересохшим языком.

Адам непонимающе поднял брови:

— Какой именно, Рейна?

— Это невозможно, — заявила девушка. Проследив за ее взглядом, Адам рассмеялся:

— Не волнуйся, дорогая.

Он скользнул к ней под одеяло, и девушка застыла, боясь притронуться к его обнаженному телу.

— Неужели тебя так пугает обыкновенный мужчина?

— Ты не обыкновенный мужчина, Адам Уэллз, ты… огромен!

— А ты маленькая и прекрасная, и я наполню тебя, Рейна, но не бойся боли.

— Обещаешь? — прошептала она, любуясь его загорелым лицом. В неярком свете глаза Адама казались угольно-черными.

— Обещаю.

Адам нежно завладел ее ртом, а изголодавшееся тело напомнило, что у него не было женщины с тех пор, как он встретил Рейну во дворце. Он затрепетал от безумной потребности касаться ее, чувствовать, как это гибкое тело отвечает на ласки, но вынудил себя думать прежде всего о Рейне, заставить ее забыть боль, которую причинит ей.

Откинув одеяло, он накрыл ладонями упругие холмики. Ее мягкие губы задрожали, но послушно раскрылись навстречу его настойчивому языку, и Адам, вновь ощутив непреодолимый, мучительный порыв овладеть девушкой, резко отстранился.

— Мне нравится, когда ты меня целуешь, — робко сказала она, гладя его лицо. — И твоя борода тоже. Она щекочется.

— Я рад, — кивнул Адам, уткнувшись лицом в ее груди, осторожно лизнул сосок и прикусил его, чувствуя, как крошечный бугорок твердеет, сжимается, превращаясь в твердый камешек. Рейна, застонав, изогнулась. Адам прерывисто вздохнул и, обняв ее, чуть сжал тонкую талию.

Взгляд его остановился на треугольнике, покрытом каштановыми завитками.

— Ты так обольстительна, Рейна, — произнес он, прижимаясь губами к ее виску, и когда его пальцы погрузились в мягкую поросль, Рейна судорожно вцепилась ему в плечо. Наконец он раскрыл створки розовой раковинки и стал ласкать нежную влажную плоть. Рейна впилась ногтями ему в руку.

— О Боже, — прошептала она, невольно сжимаясь в предчувствии неведомого. Адам снова припал к ее губам, вынуждая Рейну запрокинуть голову. — Пожалуйста, не нужно! — вскричала она внезапно, умирая от страха. — Я не вынесу этого! Пожалуйста, Адам!

— Тебе не придется ничего выносить, дорогая, — заверил он, глядя в ее перепуганные глаза. — Ты познаешь неземное наслаждение.

— Адам, — выдохнула Рейна, содрогаясь всем телом. Она снова выкрикнула его имя, и он запечатлел поцелуй на ее устах. Грудь девушки тяжело вздымалась, но не успело ее прерывистое дыхание выровняться, как Адам навис над ней.

— Рейна, — приказал он, — взгляни на меня! Она подняла затуманенные глаза и бессознательно выгнулась, словно натянутый лук.

— Мгновение боли, любимая, только мгновение.

Она почувствовала, как его пальцы осторожно раскрывают ее, и вздрогнула. Адам медленно вошел в нее и остановился, дойдя до девственной преграды.

— Я люблю тебя, Рейна, — сказал он, резко подавшись вперед. Рейна мучительно застонала, но Адам уже ничего не сознавал — тело пылало неудержимым желанием. Лишь ощутив, как она оцепенела от боли, он немного пришел в себя, и накрыл ее своим телом, приподнявшись на локтях.

— Не двигайся, — скомандовал он и, наклонив голову, прошептал: — Тебе лучше, любимая?

Он так глубоко в ней… странное чувство… но как чудесно знать, что их тела слились!

— Лучше, — слабо кивнула она, приоткрыла губы, пытаясь коснуться его языка своим, и погладила возлюбленного по спине.

Адам задрожал, тугие мускулы напряглись, и Рейна впервые осознала, какой властью она обладает над ним. Девушка ласково провела ладонью по его бедру, и Адам, застонав, выгнулся. Рейна сжалась от тупой боли. Адам почувствовал это, но, чуть отстранившись, вновь с силой пронзил ее, яростно изливаясь в тесные глубины, изнемогая от страсти, счастья, блаженства. Через несколько минут он тяжело навалился на Рейну, сжимая ладонями ее лицо, шепча слова любви. В это мгновение Адам подумал о детях от этой женщины, обо всех днях и ночах, которые они станут делить, и улыбнулся.

— Кто бы предсказал, что я женюсь на Рейне Линдхерст?! — пробормотал он скорее себе, чем ей.

— Вы должны преодолеть свою неприязнь к англичанам, сэр, — лукаво усмехнулась она.

Адам протянул руку и обвел пальцем ее припухшие губы.

— Любимая, я давно уже сделал это. Представляю, как раздуется от самодовольства моя сестрица, когда мы поженимся! Она воображает, что только благодаря ей я в тебя влюбился.

— Подумать только, Белла — и моя сестра! — обрадовалась Рейна, но тут же нахмурилась: — Странно, почему моя лучшая подруга не призналась, кто ты! Не слишком-то красиво с ее стороны!

— Ошибаешься! Единственный раз в жизни Арабелла проявила удивительную сдержанность!

— Адам, можно мне поговорить с ней? Объяснить, что я все знаю?