Ветров, присев на корточки, открыл продолговатый оцинкованный ящик. Внутри, в нишах, аккуратно разложен «инструмент». Он извлек один из стволов. Пистолет Heckler-Koch Mk.23… Это оружие было разработано в девяностых годах прошлого века для Сил специальных операций США (US SOCOM). Ветров одобрительно качнул головой. Хорошая вещица. Годная.

Всего в оцинкованном ящике четыре таких пистолета, а также глушители к ним и навесные ЛЦУ – лазерные целеуказатели.

В одном из деревянных ящиков, как выяснилось, хранятся два «хеклера», но не пистолеты, а автоматы. В комплекте к ним имеются магазины, лазерные целеуказатели и подствольные тактические фонари. Во втором ящике меньших размеров были тактические рации, элементы питания к ним, головные гарнитуры и четыре комплекта шлем-масок.

Пока Ветров исследовал содержимое ящиков, Алиса осматривала стеллажи. На стенах развешаны кобуры нескольких видов. На стеллажах полно оружия. Внимание «туристов» привлекли две разборные снайперские винтовки от германского производителя – Blaser R93 Tactical-2.

В ящиках, находящихся в пространстве между полом и нижними стеллажами, хранятся ручные гранаты нескольких типов с выкрученными взрывателями. Один из стеллажей целиком отдан под оптику: здесь нашлись два тепловизора-монокуляра, две ночные маски, тоже монокуляры, пара биноклей и прицелы для снайперских винтовок. Нашлась также взрывчатка нескольких видов, детонаторы и прочие полезные вещицы.

В подвал спустился Крякер.

– Ого! – сказал он, оглядев это хозяйство. – Солидный арсенал.

– И все это, Пашуня, можно пощупать руками, – заметила прикинутая сегодня под блондинку боевая подруга. – Вещь… она и есть вещь.

Алиса взяла из ящика пистолет Mk.23. Ловко вставила обойму.

Улыбнувшись кончиками губ, сказала:

– Замечательная вещица… Паша, а что это твоя бестелесая девица сегодня весь день помалкивает?

– В отличие от некоторых женщин, – Крякер покосился на Алису, – моя беби не из болтливых.

– У нее месячные? Или твоя виртуальная девица сегодня просто не в духе?

Ветров предупреждающе поднял руку.

– Только не начинайте!

Он строго посмотрел на Павла, затем на Алису.

– Сейчас займемся подготовкой «инструмента»! Ну а в четыре пополудни отправимся в аэропорт – встречать сами знаете кого.

– Ага! – заметив застывшую в проходе женскую фигуру, сказал Малик. – А вот и доктор.

Лаура Мартенс прошла в знакомую ей уже просторную пещеру. Генератор не работает; в двух подсвечниках, потрескивая, горят свечи. Телохранитель Малика принес ее дорожную сумку. Малик велел ему оставить сумку и сразу же жестом отпустил его.

Обращаясь к застывшей подобно статуе женщине, сказал:

– Ну что же вы? Проходите смелее!

Он стоял у стола, слегка опираясь на палку. Женщина подошла ближе. Голова ее закутана темным платком, одета она в длинную юбку и темную блузку с глухим воротом.

Малик некоторое время внимательно смотрел на нее. Затем, улыбнувшись, проговорил:

– Рад вас видеть, Лаура.

– Я тоже рада вас видеть, – едва слышно сказала она, глядя в пол.

– По вашему виду этого не скажешь… – Малик перешел на французский. – У вас печальный вид. Я бы даже сказал – расстроенный.

– Сегодня меня могли убить, – произнесла она тем же тихим голосом. – Это было ужасно.

– А-а, вот вы о чем. – Малик одной рукой развернул пластиковое кресло. – Присаживайтесь.

Женщина, поколебавшись, воспользовалась его приглашением. Малик уселся в белое пластиковое кресло по другую сторону стола.

– Вот вы о чем, – повторил он. – Лаура, это была всего лишь инсценировка.

– Инсценировка, – эхом повторила она.

– Спектакль в некотором роде.

– Да? – Она по-прежнему смотрела куда-то в сторону. – А я в те минуты так не думала.

– Это был спектакль для лоялистов, – сказал Малик. – С ними шли трудные переговоры… Мне жаль, Лаура, что вам довелось поучаствовать в этом… в этом «представлении». – Он положил на ее ладонь свою горячую руку. – Я не знал, что вы попали в число тех, кому довелось в этом поучаствовать. Мне искренне жаль… Вы мне верите?

– Не знаю, что и сказать… Наверное, верю.

– Надеюсь, из-за случившегося вы не будете таить на нас зла. На меня и на тех, кто вынужден прибегать к таким средствам, чтобы спасти и себя, и заложников.

– Уважаемый…

– Малик, – сказал он. – Можете называть меня по имени.

– Как ваше самочувствие, Малик?

– Прекрасно себя чувствую. – Он продемонстрировал в улыбке белые ровные зубы. – Нога как новая.

– Что, совсем не беспокоит? – Женщина впервые посмотрела ему в глаза. – И никаких неприятных ощущений вы не испытываете?

– Ни в малейшей степени, – заверил Малик. – Я даже на прогулку выходил. Вот только что вернулся.

– Вот это напрасно. – В ее голосе неожиданно прозвучали строгие нотки. – Вам не следовало вставать с постели!

– Я мужчина, – сказал он. – Воин. Раны у меня пустяковые… Хотя я все равно благодарен вам за то, что вы сделали.

– Отпустите руку, пожалуйста, – сказала она.

– Я вам неприятен?

– Мне больно. – На ее лице появилась слабая улыбка. – У вас тяжелая рука… мужская рука.

– Извините. – Малик убрал руку. – Вы, должно быть, голодны?

Не дожидаясь ответа, он достал нож и стал открывать банку мясных консервов.

– Здесь не очень хорошо с продуктами, – сказал он, придвигая к женщине открытую банку и пластиковую вилку. – Вот еще… – Он передвинул по столу пачку галет. – Вы кушайте, – сказал он. – Не смотрите на меня… кушайте!

– Эмм… Видите ли, Малик.

– Что? Консервы из моего запаса, из того, что мы принесли с собой. Не бойтесь, не отравитесь.

– Я не ем мяса. Совсем.

– А! Так вы эта… забыл, как называется…

– Вегетарианка.

– Тогда съешьте то, что я хотел вам предложить на десерт. – Он передал женщине двухсотграммовую плитку шоколада. – Вам нужно подкрепиться, Лаура!..

Женщина, в знак благодарности кивнув, развернула плитку – молочный шоколад с кедровыми орешками. После некоторых раздумий отломила от плитки кусочек и отправила его в рот.

– Вы тоже кушайте, – сказал она. – Вкусный шоколад.

– Я поужинал. – Он улыбнулся. – Уже завтра вечером, думаю, у меня будет возможность угостить вас более изысканными яствами. Свежие фрукты, овощи… все, что пожелаете.

– Если вы так добры ко мне… – Женщина, подняв голову, посмотрела ему в глаза. – Даже не знаю… я немного стесняюсь.