Она сидела с гитарой за столом. На нем лежали тетрадка и шариковая ручка. Это богатство нашлось в серванте. Вдова не раздумывая приватизировала их. Она пребывала в полной уверенности, что неуловимый хозяин дачи за это на нее ничуть не обидится.

Окно, выходившее во двор, было открыто. Свежий воздух запросто проникал в дом, создавая легкий сквозняк. Страницы тетрадки то и дело шевелились, даже перелистывались. Однако Тверская удерживала их или возвращала в исходное положение.

Она часто обращалась к тетради и ручке, дописывала песни, не оконченные ранее, шлифовала слова, оттачивала мелодику. Анна радовалась каждому новому образу, музыкальной находке, неожиданному решению. То, что получалось в результате ее трудов, выглядело не так уж и плохо. По крайней мере, такого мнения придерживалась сама Анна.

Некоторые моменты казались ей очень удачными. Вместе с тем она прекрасно понимала, что находится в плену собственного субъективного мнения. Реальную оценку своим творениям Анна дать не могла.

Но как можно было здесь, на даче, получить чью-то профессиональную и беспристрастную оценку? Кто мог точно сказать ей, на самом ли деле у нее получилось что-то хорошее? Не для соседей же наигрывать и петь. Тем более что светиться было нельзя. Анна доверяла Денису, но все же опасалась, что он скорее засыплет ее подбадривающими комплиментами, нежели даст настоящую оценку этим песням.

Аня не знала, что делать. Она никак не могла унять этот творческий зуд. Ей неимоверно хотелось с кем-то поделиться результатами своей работы.

Забыв обо всех мерах предосторожности, Тверская выпросила мобильник у соседа, которого пару раз видела прежде, и без колебаний позвонила аранжировщику, с которым работал еще ее покойный супруг. Анна быстро объяснила ему, в чем дело, и стала напевать одну из своих песен.

Тот сказал, что ему нравится. Однако голос его был каким-то напряженным. Будто что-то мешало ему нормально общаться.

Вдова не могла и подумать, что напряжение этого человека было связано с версией о причастности Анны Тверской к убийству, озвученной в СМИ! Он же никоим образом не стал намекать на это, выслушал другие песни и опять же сказал, что они ему понравились.

Аня поблагодарила его. Напряженность аранжировщика она списала на то, что у него могло быть плохое настроение. Женщина, довольная похвалами, продолжила работать над другими песнями. Этот творческий порыв трудно было остановить и контролировать.

За этим занятием ее и застал Денис. Анна была настолько увлечена своим делом, что даже не заметила, с каким хмурым видом Карбалевич вошел в дом.

— Как дела? — спокойным тоном спросил он.

— Да нормально все, — с улыбкой проговорила Аня. — Вот пару песен доделала. Знакомому аранжировщику они очень понравились.

— Что?! Кому?! — воскликнул совершенно ошарашенный Карбалевич, догадываясь, что женщина все-таки натворила глупостей.

Она вздрогнула, виновато посмотрела на Короба, но ничего не сказала.

— Ты звонила этому аранжировщику, да? — не успокаивался Денис.

— Да. Извини, пожалуйста. Я должна была получить уверенность в том, что иду правильным путем. А то мало ли чего я тут насочиняю, а оно окажется никуда не годным барахлом.

— Аня, я же тебя просил!.. Как же можно быть такой беспечной? — негодовал Карбалевич. — Теперь нам нужно срочно собирать манатки и уматывать отсюда порезвее. Наше местоположение очень быстро вычислят по мобильнику.

— Так я ведь не со своего мобильника звонила! — Анна искренне не понимала, почему им теперь грозит опасность. — У соседа одолжила. Или ты думаешь, что его телефон тоже может прослушиваться?

— Нет, я уверен в другом, — терпеливо отвечал тот. — В том, что сейчас на прослушке находятся все твои вероятные контакты. Так что твой звонок этому аранжировщику уже засекли. Поэтому нам нужно торопиться. Полагаю, что очень скоро сюда наведаются гости, которых нам видеть совершенно не обязательно.

Он осознанно не стал рассказывать Анне о том, что услышал по радио. Но и того простого аргумента, который озвучил Денис, ей вполне хватило, чтобы осознать свою ошибку. Она еще раз виновато посмотрела на своего товарища по несчастью, тихо извинилась за непродуманное поведение и начала собираться.

Денис стал ей помогать. Вещей у них было не так уж и много. Все-таки на даче в свое время им пришлось зависнуть без предварительной подготовки. Поэтому сборы много времени не отняли.

Карбалевич отнес сумки в джип. Вдова закрыла дверь дачи на замок, а ключ потрудилась оставить там, где просил хозяин. Затем она быстро последовала за своим боевым товарищем. Его уже вполне можно было называть так.

Анна поймала себя на этой мысли, и тревога снова заполнила ее сердце. Ей казалось, что опасность может таиться за каждым углом. Она вспомнила, как это было во дворе родительского дома, когда вооруженные громилы шастали между развешенных простыней. Женщина изводила себя мыслями о том, что и сейчас откуда-то могут выскочить такие же парни и довести дело до печального конца. Тем более что здесь, на дачном дворе, спрятаться было негде.

Короб видел ее растерянность и испуг, поэтому попытался успокоить Анну:

— Да ладно тебе волноваться. Все будет хорошо.

— Я так хочу тебе верить, Деня, — проговорила она в ответ, садясь в машину.

— Так и будет, — с уверенностью заявил Карбалевич, отметив про себя, что спутница впервые назвала его имя в такой вот уменьшительно-ласкательной форме.

Он нечаянно поймал себя на мысли о том, что так его никто не называл уже лет пятнадцать. Было в этом имени, произнесенном женщиной, что-то трогательное, трепетное. Трудно сказать, что послужило причиной для подобного восприятия. То ли сама форма имени, то ли голос, произнесший его как-то по-особенному.

Денис отметил это странное ощущение, сел за руль и завел двигатель. Нужно было как можно скорее уехать не только из этого дачного поселка, но и вообще из района.

Многие наверняка растерялись бы в схожей ситуации, но только не Карбалевич. Он сумел на ходу прикинуть возможные варианты отхода и выбрать тот, который виделся ему самым подходящим в таких условиях.

Военное образование все-таки сказывалось. Офицерская служба давным-давно оказалась в прошлом, но навыки в области стратегии и тактики у Дениса все же остались. Они очень серьезно помогали ему.

Правда, в данном конкретном случае Карбалевичу приходилось принимать решение вслепую. Он не знал, с какой стороны может появиться противник, но здесь в ход пошла самая элементарная логика.

Короб имел веские основания считать, что враг находится в Москве. Это означало, что въехать в дачный поселок его противники должны были со стороны столицы. Денис полагал, что в сложившейся ситуации противнику было не до хитрости и каких-либо обходных маневров. Как вскоре оказалось, в своих расчетах и предположениях он ничуть не ошибался.