Соответствующие корочки Пашка получил еще в Сарненской зоне.

На резонный вопрос: «Когда приступить к выполнению обязанностей?» — кадровик ответил весьма уклончиво: «Придите через неделю… Мы подготовим для вас место…»

Впрочем, честно трудиться в промышленности Гольцов и не собирался. Просто добросовестно придерживался всех рекомендаций и предписаний. То есть делал то, что должен был делать на его месте настоящий Волков.

Поэтому и предложение поселиться в общежитии сразу отклонил. На вокзале дешевле. И комфортнее…

Вечером Пашка решил устроить «фуршет» по поводу своего трудоустройства. Вокзал еще не знал такого шабаша нищих и попрошаек. Бомжи выпили несколько трехлитровых банок «бодяги» и съели всю жаренную телячью печень в станционном буфете. К счастью для окружающих, большинство участников попойки были хроническими алкоголиками и быстро пьянели, поэтому все закончилось довольно быстро и относительно благополучно. Без драк и «разборок».

После нескольких часов беспробудной пьянки на ногах держались только сам инициатор застолья, некий Николай Петрович и Женька. Если вообще можно применять такое выражение по отношению к безногому инвалиду.

Гольцов безбожно пропускал тосты, которые время от времени провозглашали его сотрапезники, но все равно чувствовал себя отвратительно.

Зато Евгений по части выпивки оказался самым настоящим докой. Посуду не мусолил. Брал ее заскорузлыми пальцами и мгновенно опрокидывал содержимое в луженое горло, от чего раздавался звук, напоминавший спуск воды из бочка в унитаз. Словно не двести грамм в стакане, а все несколько литров. При этом он почти не закусывал и беспрестанно причмокивал: «Хор-ро-ша!», даже не подозревая о том, как надоела эта гадость его новому товарищу.

Ночлег пришлось устраивать прямо в зале ожидания: вагончик снова оккупировали законные хозяева, вернувшиеся из командировки.

Николай Петрович приволок откуда-то несколько фуфаек и старых пальто; швырнул их на жесткие полки, ничуть не отличающиеся от тюремных нар.

— Спокойной ночи, — пожелал с откровенной издевкой в голосе.

Гольцов первым закутался в тряпки и быстро заснул. Буквально через несколько минут после этого в зал вошли четверо мужчин. Уже знакомая троица во главе с узкоглазым Чебурашкой плюс высокий элегантный блондин в костюме «от кутюр». Типичный денди.

Они явно кого-то искали…

Впрочем, парни довольно быстро сообразили, что объект их внимания может находиться под чужими обносками, и с брезгливым видом стали перекидывать рваное тряпье.

Сначала нашли Женькин обрубок, потом Петровича, а, в конце концов, обнаружили и Пашку.

— Он! — холуйски загалдели, обращаясь к стоящему в стороне блондину.

Тот небрежно взмахнул рукой, мол, исчезните!

Троица мгновенно растворилась в слабоосвещенном помещении.

— Здравствуй, — тихо произнес незнакомец, тормоша Волка за плечо.

— Привет! — спросонья пробормотал полупьяный нелегал, предпринимая вялую попытку накрыться с головой.

Но почти сразу догадался, что незнакомец обращается именно к нему, и мигом вскочил на ночи.

Хмель как рукой сняло.

— Владимир, — тем временем представился мужчина и протянул потную ладонь.

— Павел…

— Ты прости моих засранцев…

— Каких?

— Которые напали на тебя с Женькой…

— Бог с ними! Мы же отбились…

— Затеяли, понимаешь, беспредел… Где это видано, чтобы у человека последнее забирали? Я правильно говорю?

— Правильно. Во всяком случае — по понятиям…

(Почему бы не подтвердить? Павел бы непременно согласился.)

— Мы с Серегой про твою долю слегка перебазарили… — продолжил «денди».

— С каким еще Серегой?

— С «мусором», — он нагнулся и опустил руки чуть ли не до пола.

— А… С Шимпанзе…

— По всему видно — человек ты авторитетный, о понятиях знаешь не понаслышке… — ровным голосом, не стараясь воспроизвести блатную интонацию, продолжил щеголь.

— Что ты хочешь? Столько лет на зоне!

— Мы тоже воровской кодекс чтим, посему прости еще раз: обмишурились.

— С кем не бывает…

— Если кто трогать будет — ссылайся на меня, обидеть не посмеют!

— Понял, — ответил Макс, поддерживая тон ровного делового разговора; со стороны они, наверное, выглядели забавно: небритый, характерно одетый худой бомж и лощеный господин, так и хочется сказать «из среднего класса», только вот такового у нас пока нет и невесть когда еще будет.

— Это правда, что ты четверых в Рязани замочил? — после небольшой паузы поинтересовался Владимир и взглянул на собеседника чуть пристальнее обычного.

— Правда!

— К нам по делу или отдыхать прибыл?

— Старики здесь похоронены…

— Жить есть где?

— Нет. Пока тепло — перебьюсь. А там… Женька приютить обещает.

— Может, я чем подсобить смогу?

— Вряд ли… Хотя… Поторопи Женькиных соседей, чтоб быстрее съехали. Адресок дать?

— Не надо. Сам знаю. А ты, как я погляжу, — ништяк! Пойдешь ко мне в бригаду?

— Почему бы нет? Только не сейчас. Через месячишко-другой… Дай волей насладиться.

— Слышал, тебя на алюминиевый направили?

— Зацепиться за что-то надо, чтобы получить прописку… А трудиться на дядю я не собираюсь.

Что-то в ответе Макса было не так. Или же Владимир не привык, чтобы от его предложений отказывались.

Во всяком случае интонация стала суше, когда он сказал:

— Что ж, не буду напрашиваться… Захочешь меня увидеть — скажешь Женьке, он все мои точки знает.

— Нет базара…

— Ну, покедова…

Господин крепко сжал ладонь Гольцова и решительно направился к выходу из зала ожидания. Трое мордоворотов еле поспевали за ним.

За последней сценой разведчик наблюдал уже через окно…

— Представляешь, к нам приходил сам Бубен! — ошарашенно пролепетал Женька, как только ночные гости покинули вокзальное помещение.

А Макс думал — он крепко спит.

— Кто такой? — бросил равнодушно, чтобы скрыть собственную заинтересованность этой персоной.

— Вовка Бубенщиков… Очень авторитетный человек. Контролирует несколько прилегающих к вокзалу районов. Но сам на станции доселе никогда не появлялся! Эх, зря ты отказался!