что однажды к нему пришла женщина: «Мой муж не переживет эту ночь». Доктор потребовал принести мочу больного и заверил: «Твой муж завтра будет здоров». Он дал ей какой-то белый порошок, велел размешать его в теплом вине, дать мужу и заставить его пропотеть. «Но у меня всего один гульден!» – вздохнула женщина. Теофраст денег не взял: «Лучше купите себе еды. Иди, сделай все и накорми мужа!» На следующий день больной выздоровел.

Рассказывали и другую историю. Умирающую женщину священник уже помазал елеем. Вошедшему Теофрасту он сказал: «Эта женщина умрет с чистой душой». – «Все там будем рано или поздно. Но она через три дня встанет и будет работать», – возразил Теофраст. Так и случилось.

Искусственное дыхание «рот в рот» было известно еще в античные времена, но Теофраст усовершенствовал его методику. При остановке дыхания у больных он впервые применял самодельный воздуховод с присоединенными к нему кожаными мехами для розжига камина и нагнетал воздух в легкие пациента – за четыре века до создания аппарата искусственного дыхания. О нем ходила молва, что он способен оживлять мертвых. Все чаще Теофраста стали называть не Гогенгеймом, а Парацельсом. Впрочем, многие его коллеги тоже носили латинские или греческие имена.

* * *

Парацельса хорошо знали в Эльзасе, входившем тогда в состав Священной Римской империи. Николаус Гербель, юрист и секретарь настоятеля собора в Страсбурге, в ноябре 1526 года пригласил его в этот город, чтобы получить консультацию. Гербель страдал от болей в животе. Теофраст приехал вместе с Ульрихом и поставил диагноз: нарушение пищеварения и заболевание печени. Он прописал Гербелю свои пилюли и целебный напиток.

В лечении таких болезней Парацельс был особенно успешным. Он быстро завоевал симпатию и доверие пациента. Николаус был на восемь лет старше доктора, он тщательно выполнял все его рекомендации и в течение двух месяцев отмечал результаты лечения в дневнике. Вездесущий и общительный друг Нико ввел Теофраста в круг авторитетных реформатов Страсбурга. В доме Гербеля Теофраст оказался за одним столом с настоятелем собора Каспаром Хедио, и тот тоже стал его пациентом. Доктор познакомился и с Вольфгангом Капито (1478–1541), самым влиятельным в городе человеком. Это был ученый с медицинским, юридическим и богословским образованием.

По совету Нико 5 декабря 1526 года Теофраст фон Гогенгейм приобрел в Страсбурге право гражданства. Впервые этот бродяга, вечный странник стал полноправным гражданином.

Страсбургом с XV века правил совет из представителей разных гильдий. Город стал центром протестантского движения. Там поселились известные итальянские, швейцарские и французские беженцы, что способствовало расцвету культурной жизни. Те, кто в других местах мог угодить на костер, здесь находили убежище. Страсбург с его каналами напомнил Теофрасту Венецию, но оказался приятнее и лучше для здоровья. В Венеции вода в каналах была соленая и зловонная, а в Страсбурге – речная и чистая. 142-метровая башня городского собора была самой высокой в христианском мире, и это казалось символичным. Вблизи от собора делились впечатлениями два гостя из далекой Московии:

– Ну, как тебе город?

– Большой, но улицы такие узкие, что солнце никогда сих грешников не освещает.

– Зато колокольня дивная – поболее нашей! Высота престрашная! Вся сквозная и дырчатая, кажется, вот-вот развалится! А она стоит cтолько лет!

В самом деле, как сумели люди создать такие скульптуры, превратить грубый камень в тончайшее кружево? А какие тут есть дома – в таких бы и король не постыдился жить! В Страсбурге Парацельс опять встретил теолога и философа Ганса Денка.

– Привет, Ганс, как дела?

– Я издал в Аугсбурге три книги. Но священники подняли такую бучу! Пришлось оттуда бежать. Как раньше из Нюрнберга.

– Тебя преследуют католики?

– Не только. Я же и с Лютером не согласен. Протестанты еще нетерпимее к еретикам.

– А здесь ты проповедуешь?

– Да, Капито разрешил. Приходит много народу! Давай в Рождество погуляем по городу?

– Буду рад, Ганс!

Но прогулка, увы, не состоялась. Денк и здесь призывал: «Следует обратить свое сердце к униженным и малым мира сего. Тому, кто не пойдет этим путем, суждено вечно заблуждаться. А тот, кто укажет другой путь, тот – вор и убийца». В результате под Рождество его с женой заставили покинуть Страсбург. Это насторожило Теофраста. Неужели даже здесь нельзя свободно высказываться?

В ночь под Новый год Парацельс ужинал в доме Гербеля в компании декана городского собора. Особенно хороши были эльзасский сыр и вино. Николаус был «доктором обоих законов», то есть имел степень доктора в области гражданского и церковного права. Он учился в разных университетах: в Вене, Кёльне, Майнце, Тюбингене и в Болонье, поработал адвокатом при дворе папы. У Теофраста с Нико нашлись общие знакомые в университетах и много тем для разговора, не только о медицине.

– Тео, ты был в Базеле?

– Нет.

– А я там работал. Меня пригласили корректором в знаменитую типографию Фробена. Мы напечатали Новый Завет. Капито тоже понадобился Фробену: он знает древнееврейский язык. В Базеле я познакомился с Эразмом Роттердамским. А слышал ли ты про аббата Иоганна Тритемия из Вюрцбурга? – спросил Николаус.

– Еще бы! Это один из моих учителей алхимии.

– Ты с ним встречался?

– Нет. Только читал его сочинения.

– А я с ним переписываюсь. Хочешь, покажу его последнее письмо?

– Письмо Тритемия? Вот здорово!

Тритемий слыл светилом не только в алхимии, но и в оккультных науках, волшебником и знатоком магии. Покойный император Максимилиан безумно тосковал по умершей жене. Тритемий приезжал к нему с группой помощников и устраивал спиритические сеансы, на которых Максимилиан обращался к давно ушедшим великим людям – Цезарю или Александру Македонскому. Силуэты этих людей император видел через полупрозрачную занавеску. Он задавал им вопросы, на которые они отвечали жестами – да или нет. Тритемий вызывал также дух любимой жены Максимилиана. За это император щедро награждал знаменитого аббата.

В последние недели Теофрасту сопутствовала удача. Новый ученик Ульрих со всеми хорошо договаривался – лучше, чем его учитель. Все было бы замечательно, если бы не ложка дегтя в бочке меда. Нового доктора приняли в цех «Фонаря». В него, кроме хирургов, входили также мельники, крахмальщики и торговцы зерном. Врачи же с докторской степенью входили в гильдию более высокого ранга.

Теофраст обратился к секретарю этой гильдии с просьбой о вступлении. Тот презрительно взглянул на врача в камзоле со следами химических реактивов.

– Вы доктор медицины? – поднял брови секретарь.

– Да, обеих медицин.

– Где вы окончили университет?

– В Ферраре.

– Я запишу вас. Но членом гильдии вы станете нескоро.

– Почему нескоро?

– Вначале будет диспут. А потом еще экзамен.

– Сколько же это продлится?