Все просто. Там, внизу, его товарищи. Это он понимал. Ему случалось принимать участие в спасательных операциях. Любой фермер, приняв сигнал бедствия, бросал дела и мчался на выручку соседу. Вот и они — идут на помощь. Это понятно и естественно — помочь своим. Держитесь, парни! Сожжем все, что шевелится!

Он перестал нервничать. Более того, он был почти счастлив. Почему — он не знал. Ведь он помнил дядю, до костей объеденного термитами, помнил и безумный взгляд двоюродного брата, целый час в одиночку отбивавшегося от стаи синеголовых ящеров. Он знал цену смерти. И тем не менее был счастлив. Он ощущал себя частью команды. Вместе они — сила. Теперь так просто его не убить.

Но уже в следующий момент он забыл обо всем. Жизнь для человека — самое ценное, так его учили. И если все против тебя, если придется схитрить, чтобы остаться в живых, — он сделает это не задумываясь. Все, что угодно, лишь бы остаться самим собой.

Он опустил взгляд в истертую палубу. Вызвал меню.

«После высадки из десантного средства бойцы должны немедленно рассредоточиться, двигаясь в направлении, которое зависит от номера огневой группы…» — прочитал он под надрывный рев двигателей.

* * *

С брезгливым выражением, свойственным человеку, который, поедая суп, узнал цвет волос нового повара, капитан Твид наблюдал за действиями взвода.

Ну что за придурки, говорил он себе. Сборище недотеп и никчемностей, которых ни одна другая армия ни в жизнь не приняла бы даже уборщиками. Даже простейшей погрузке в коптер не могут научиться — едва все ноги себе не переломали.

Но и в недотепах таятся скрытые резервы. Умных, образованных, знающих себе цену — этих пускай обучает кто-нибудь другой. Он же возьмет скулящих от страха бестолочей; неумех, которых распирает от цинизма и желчи; тех, которые убеждены: представься им возможность — и они всем назло очутятся на коне. О да, ему нужны именно такие — бездари, шпана и мелкие бандиты; преступники со стертой памятью, студенты-двоечники и безмозглые авантюристы; отбросы, в которых потоки злобы и мстительности едва сдерживаются хрупкими барьерами, построенными на комплексах неудачников и непризнанных талантов.

Не говоря уже о непроходимой тупости. Каждый из них принял присягу, но ни один даже на секунду не задался вопросом, что означает размытая формулировка «защита интересов законного правительства», удовольствовавшись трескучей патриотической болтовней, что вешают на уши в призывных пунктах. Только таким и место в космической пехоте. Живые мишени. Приманка в интересах огневой поддержки.

Тем временем люди, которых он рассматривал через контрольный монитор, готовились к высадке. Увешанные снаряжением, словно ходячие лавки по распродаже армейских излишков. С мокрыми от пота лицами и лихорадочно блестевшими глазами. Любопытные, словно котята. Безропотные, как деревья. Покорные, как кирпичи.

Только теперь многие из них начинают понимать, почему, приняв присягу, так важно не забыть подписать завещание.

Он видел, как коптер группы «А» пересек рубеж перехода в атаку и как автомат зажег сигнал «Внимание» над кормовой рампой. Видел, как сержанты жестом приказали зарядить оружие. Видел, как бойцы неторопливо, будто ветераны, щелкали бортовыми захватами, вставляли магазины, подтягивали ремни шлемов. Затем коптер рванулся вниз по крутой спирали, так что Твид невольно сглотнул, перебарывая тошноту. На мгновение его охватил острый приступ ностальгии — когда-то и он сидел вот так, наглухо пристегнутый к дребезжащему от перегрузок борту, и, облизывая сухие губы, напряженно ожидал сигнала к высадке.

Твид переключил обзор на внешние датчики. Зеленое море стремительно приближалось. Вначале стали видны группы деревьев. Потом отдельные кроны. Деревья внизу росли, пока не оказались высокими, метров под пятьдесят, и вскоре Твид уже различал отдельные стволы — серые, тусклые, напоминавшие обугленные кости. Коричневые воды реки, рассекавшей долину, сверкали солнечными блестками, и сама река сверху походила на заброшенное извилистое шоссе.

Район десантирования он увидел без всякого целеуказателя — по дыму. Далеко впереди над зеленым холмом в ярких вспышках рождались бурые кляксы; из джунглей, покрывавших склоны высоты, ползли вверх клубы тумана, смешиваясь с дымом, они сливались в непроницаемое облако, которое с каждым новым разрывом вздрагивало и еще больше темнело.

Коптер летел уже над самым лесом, едва не задевая кроны, и с оружейных пилонов уносились вперед и вниз огненные струи, внося свою лепту в дымный занавес над высотой. Роторные пушки судорожно дергались, исторгая сверкающие ручьи гильз. Лес внизу огрызался огнем — ослепительные искры взмывали в небо по крутой дуге, и силовой щит то и дело изгибался и вспыхивал всеми цветами радуги, словно готовый лопнуть мыльный пузырь. Пару раз машину ощутимо тряхнуло, так что датчики не сразу восстановили картинку. Не снижая скорости, пилот мастерски развернул коптер, готовясь к посадке, а затем бросил его вниз. Машина опустила нос и ринулась в непроницаемую облачную мглу. Оптические датчики тут же скисли, экраны заполонила серая муть, но уже в следующий миг обзор переключился на радары, и Твид очутился в призрачном театре теней.

Голову стиснул отраженный деревьями рев турбин. С гулом опустился пандус, и бешеная тряска усилилась. Потом замигал сигнал готовности. А потом двадцать человек горохом ссыпались вниз и растворились в зеленоватой мгле, испятнанной тепловыми контурами и молниями трассеров.

— Вперед, детки. Смелее! Папочка приготовил вам хороший сюрприз! — пробормотал Твид.

* * *

Замигал сигнал над люком, сержант поднял обе руки, затем изобразил пару коротких жестов — резко ткнул сжатым кулаком в вертикально установленное запястье. «Заряжай», — подсказал сосед, и Брук, стараясь не торопиться и наблюдая за стрелками напротив, выдернул карабин из захвата, уложил его на колени, а затем присоединил магазин белого цвета. «Белый — парализующие, красный — шоковые, черный — боевые», — словно старательный ученик в школе, пробормотал он. Но почему парализующие? Разве они не собираются в бой?

Размышлять было некогда. Повторяя действия соседа, он выдернул из поясного подсумка короткую трубку гранаты и со щелчком вставил ее в гнездо подствольного барабана. Затем еще и еще. Шесть штук подряд. Потом сдвинул назад предохранительное кольцо сенсоров на стволе.

Моргнуть три раза, лихорадочно вспоминал он. Вызвать блок управления оружием. Мигает надпись: «Активация подтверждена». Акустическое наведение? Есть. Датчик движения? Есть. Тип цели? А это что за ерунда? «Бронированная машина». Не то. «Тяжеловооруженный пехотинец». Не то.

— Легкая пехота или нерегулярные силы! — подсказывает сосед.

Вот оно! Зафиксировать! Голос в голове:

— Внимание: оружие готово к бою. Оружие готово к бою.

«Ну, — с какой-то обреченностью подумал Брук, — теперь поглядим, чего ты стоишь».

Желудок подкатил к горлу. Ноги сами собой оторвались от палубы — коптер ринулся вниз. В иллюминаторах замельтешили солнечные лучи. Свободной рукой Брук уцепился за фал над головой. Турбины завывали, как тысяча голодных волков. Машину швыряло вверх-вниз, словно вагончик на американских горках. Солдат напротив прижал ладонь ко рту и страдальчески выпучил глаза.