Уля оделась в саронг, повязала пояс, а Гриша украсил голову местной повязкой.

Тут Гриша не фотографировал, положившись на свою память, но зато вечером он истратил на эскизы целый блокнот!

Так заполненные экзотикой текли дни, впечатления перегружали Улю и Гришу каждый день, и каждый вечер они заново переживали       и обсуждали увиденное.

И им было так хорошо друг с другом, что им никто не был нужен, и даже тоску о детях эта масса впечатлений немного приглушала …

И Гриша, и Уля дома иногда летали со Свиридовым в его «коконе», и тут им недоставало такой возможности – парить над изумрудными террасами полей, над зарослями, над речными долинами …

Во время посещений местных достопримечательностей им показали баньянов – за пределами Бали более известных как хилеры.

Уля негромко шепнула Грише «сюда надо привести папу» и они обменялись понимающими взглядами.

Они выдержали в этой нереальной экзотике целых девять дней, но взмолились, и Свиридов забрал их домой.

Дома не было конца объятьям и поцелуям, подаркам, рассказам.

Верочка не отпускала от себя маму и папу, Коленька тоже начинал ворчать, если его оставляли в комнате одного, и успокаивался только тогда, когда дотрагивался до папы или до мамы.

Сперва рассказы шли в домашнее круге, затем с гостями, потом в еще более широком круге знакомых …

Появились фотографии, рисунки Гриши, а пару рисунков Уля отослала мадам Женовьеве. И сразу получила восторженный ответ с просьбой более подробно рассказать о поездке, и с припиской Густава с извинениями по поводу того, что он показал Гришины рисунки в издательстве.

И одновременно послание от Мартина Клейнберга с предложениями срочно прилететь в Вену для беседы с редактором журнала «Всемирные путешествия» …

ВИЗИТ в ВЕНУ

Гриша позвонил в Вену и выяснил, что в этом журнале проявили большой интерес к его рисункам и что редакция заинтересована в сотрудничестве.

На семейном совете решили, что слетать в Вену на пару дней ему стоит.

И Гриша полетел.

О том, что произошло в Вене, Гриша рассказывал уже через четыре дня.

Он рассказывал о теплом приеме, который его встретил в семье Дрейзеров, о том, что мадам Женовьева оказалась знакома с главным редактором журнала «Всемирные путешествия» и отправилась туда вместе с Гришей.

Пересказывать разговор с новым главным редактором Гриша не стал, сказав, что личное знакомство мадам Женовьевы значительно сократило время для достижения договоренности.

А договоренность была достигнута о том, что российский художник Григорий Свиридов принимает предложение редакции журнала «Всемирные путешествия» присылать иллюстрированные отчеты о своих поездках по разным странам, маршруты поездок выбирает художник, и эти поездки оплачивает редакция.

К договору прикладывался длинный перечень стран, которые интересовали редакцию.

Перечень этот Гришу устраивал – в основном это были восточные страны, но были и европейские страны …

ВОЕННЫЕ СБОРЫ

Капитан Григорий Свиридов вместе с некоторыми военными художниками студии имени Грекова был направлен на военные сборы.

Поскольку у художников, как правило, военных специальностей не было, их старались засунуть куда-нибудь подальше от реальных боевых действий, и они оформляли газеты и всевозможные стенды, сооружали декорации и создавали парадные приемные в различных военных офисах …

С Григорием Свиридовым была другая проблема.

С одной стороны он был уже довольно известным художником, а с другой стороны его награды свидетельствовали о некотором воинским опыте.

Потом, когда узнали о папе-генерале, задумались еще больше, но в конце концов не без вмешательства самого генерала Гриша попал в учебную воинскую часть спецназа ГРУ.

И стал дублером реального капитана, и участвовал в учебе личного состава, а иногда даже командовал взводом, и тянул воинскую лямку наравне со всеми без скидок.

Попутно он еще рисовал, и его рисунки занимали достойное место в стенгазете, в многотиражке, и в солдатских письмах домой.

Единственной поблажкой капитану Григорию Свиридову было разрешение в любое время использовать «Скайп» и связываться с женой и детьми, чем Гриша и пользовался. Он старался не злоупотреблять этой возможностью, но каждый вечер он беседовал с родными, с женой и с детьми, а иногда и с родителями.

Через месяц Гриша вернулся домой, загоревший и возмужавший, соскучившийся и целых три дня провел дома.

А потом он вернулся в студию имени Грекова с полной папкой новых рисунков армейских будней, и очень скоро состоялась его персональная выставка армейских рисунков.

На эту выставку Гриша пригласил своего учителя профессора Василевского, профессора Жутовского и весь состав студентов курса профессора Василевского.

И получил высокую оценку своему труду …

ГРИБОЕДОВ

Кузьмич чрезвычайно редко звонил Свиридову, а тут.

– Привет, Кузьмич! Рад твоему звонку. Как дела? Что нового?

– Привет, Иваныч! Что дела – дела идут, контора пишет … Понимаешь, тут такое дело … Мои ребятишки … Ну, Игнат с Валенькой пожениться решили. А Валенька все вспоминает свадьбу своих родителей, что в пожаре погибли – те оженились в деревенской церкви, и приехали туда на пролетке … Ночью плачет тихонько, а я же слышу … Это она днем железная, каменная … Только с детишками домашняя, ласковая … Женщина … Помоги им свадьбу сыграть …

– О чем ты говоришь! Обязательно! Я вечером забегу – обсудим … Идет?

– Жду …

Вечером Свиридов пришел к Кузьмичу, сперва зашел к лошадям, поздоровался с ними, угостил свежим черным хлебом. Потом поздоровался с Сандалом, обменялся с ним новостями – мысленно, рассказал о котенке, спросил о его, Сандала, новостях.

И только потом прошел в избу – там хозяйничала Валентина, готовила ужин для всей семьи. Она поздоровалась со Свиридовым, улыбнулась ему – вообще Валя улыбалась редко, но приемным Марине и Ерофею улыбки доставались всегда.

Дети гуляли с Игнатом в лесу, дожидались там лесоустроителя Геннадия, который должен был появиться к ужину вместе со своей девушкой Мариной, учительницей из колхоза.

А Свиридов с Кузьмичем ушли на другую сторону двора для выездки, к раздевалке, и уселись там на лавочке.

– Рассказывай, Кузьмич.

– Понимаешь, Иваныч, так хочется сделать им праздник! Вон пролетку мы сладили, пару я запрягу, украсить Марина поможет … Но куда им ехать? У меня дурная мысль – в Москве им проехаться на пролетке по улицам, с малыми, с венками, с эскортом … Ты меня понимаешь?

– Ну, еще бы! Ей – фату, ему – смокинг, детей одеть как следует … Но до Москвы гнать пролетку – это, я тебе скажу, не дело … Значит, фургон …. А там есть ЗАГС номер один – называется Грибоедов. Ну, это я возьму на себя.

– Ну!?

– Пролетку и