Он тяжко вздохнул, и Луна ощутила борьбу в его душе: убежать или остаться? Попробовать подружиться… или предостеречь от такой дружбы остальных? Довериться странной ночной или… нет.

«Почему ты думаешь, что я могу выяснить правду?» – спросила она, заранее предугадывая ответ.

– А для чего же ещё тебе даны такие способности? – воскликнул он. – Умей я читать мысли и видеть будущее, только бы и делал, что останавливал злодеев… ну, или, как сейчас, не давал совершить другое зло. Ты же получила свой дар не просто так, для развлечения, верно?

Луна задумалась.

Ей никогда не приходило в голову взглянуть на свои способности с такой стороны. Мать называла их проклятием и видела лишь связанные с ними опасности, а Мракокрад считал способом захватить власть и возвыситься над другими драконами. Вихрь же предлагал совсем другое – использовать её дар, чтобы помогать и защищать… применять разумно.

На самом деле, он предлагал ей испытание, хотя ни в словах, ни в мыслях, так его не называл. Если она поможет изловить убийцу Сердолики и Хвоста, песчаный дракончик поверит ей – поверит, что с ней можно дружить.

– Да, конечно, – согласилась Луна. – Я и сама думала… И очень хочу помочь… только не знаю, с чего начать.

– Как вообще это работает? – спросил он. – Ты что, как будто раскапываешь чужие мозги и находишь, что тебе нужно?

Она покачала головой.

– Это как будто входишь в пещеру и слышишь разговор – мне передаётся то, что звучит в голове у других, иногда ясно и последовательно, как речь, а бывает путаница из слов. Вижу образы, картинки, ощущаю чужие чувства – иногда так сильно, как будто чувствую это сама. Сильнее всего, когда дотрагиваюсь… – Увлёкшись, она потянулась, чтобы показать, но Вихрь опасливо отстранился. – Ой, извини, я не подумала… – Она смущённо отдёрнула лапу.

– Это ты извини, – смутился он в свою очередь. – Я просто ещё не привык.

– Понимаю.

– Значит, – подытожил он, – преступник должен подумать о своём преступлении, чтобы ты его распознала. Но ведь он непременно подумает, как же иначе? Двойное убийство – не шутка, о таком не забывают.

Луна задумчиво поворошила свитки на столике у двери.

– Ну, до сих пор я ничего особенного не слышала… Правда, кое-кого не слышу совсем, никогда… не знаю, почему. Оникс, например, или Беду – изредка что-то пробивается, но как будто всё в огне, не разобрать. Или вот Карапакс…

– Карапакс? – удивлённо переспросил песчаный. – Он может скрывать от тебя свои мысли? «Странные дела, – подумал он. – Вот уж кто вряд ли догадался бы, как это делать», – и тут же оборвал свою мысль. – Не слушай, не надо, Карапакс мне нравится, я не хотел говорить о нём плохо… Беда могла, да. А про Оникс я ничего не знаю, она вроде не из Гнезда скорпионов, иначе бы слышал о ней.

– Да нет, вовсе не обязательно, что кто-то из них… Просто, если и да, то я ничего не услышу, вот и всё.

Песчаный дракончик кивнул.

– Ладно, понятно. Короче, на собрании слушай внимательно и, если не услышишь ничего подозрительного, будем проверять этих троих.

– Что за собрание?

Вихрь показал на стену коридора, где висело объявление: «ВСЕ СОБИРАЕМСЯ В ГЛАВНОМ ЗАЛЕ ПО СИГНАЛУ ГОНГА».

– Бедная Солнышко, – покачал он головой, – она так, должно быть, переживает.

– Очень, – подтвердила Луна.

По подземным коридорам раскатилось гулкое эхо: «ДОНН! ДОНН! ДОНН!», и из пещер стали появляться драконята. Угрюмый бессловесный поток чешуи и крыльев неторопливо потянулся к главному залу академии. Вихрь мрачно разглядывал проходящих мимо, совсем позабыв, что Луна слышит его мысли:

«Кто же устроил поджог? Ищи мотив, сказала бы Тёрн. Зачем это понадобилось? Вольные когти никогда не подкладывали бомб, Тёрн не хотела случайных жертв. Если уж убивать, то только тех, кого надо, и открыто вызывать на бой… – В голове его мелькнул образ матери, но Луна не уловила связи – память говорила, что мать ещё жива. – Взрывать ни в чём не повинных драконов издалека – тактика трусов!.. Кого же хотел убить преступник? Или просто кого попало и побольше? Та же Тамарин – кому она мешала? Сердолика и Хвост – другое дело, у них могли быть враги… или враг!» – Песчаный взметнул хвост, осенённый внезапной идеей.

– Щук? – удивилась Луна. – Я и не подумала… Ох, извини, оно само лезет в голову.

– Да нет, ничего, – поёжился дракончик, – даже удобно для скорости… Щук успел поцапаться и с Хвостом, и с Сердоликой. Только он мог хотеть смерти обоих.

– Так точно подгадал? – Луна с сомнением покачала головой. – Как узнать, кто окажется в пещере, когда взорвётся кактус?

– Кактус? – недоумённо переспросил Вихрь.

Гонг пробил дважды, и они двинулись в главный зал, держась позади толпы, чтобы никто не мог подслушать. Луна тихонько поведала о «драконьем пламени» и его семенах, следя за поворотами мысли в разуме песчаного. Не забыла упомянуть и о королеве Пурпур с её присниллом.

– Ой, – вдруг спохватилась она, замедляя шаг, – Солнышко же просила никому пока про кактус не рассказывать!

– Мне – можно, – заверил Вихрь, – я должен знать все факты, чтобы сопоставлять их. Не волнуйся, всё останется при мне… – Сама, наверное, видишь, что не вру. – Дракончик усмехнулся, скрывая неловкость и страх, и тут же почувствовал себя глупо – что тут скроешь? – Да, выходит, что действовал небесный… – продолжал он, – или, по крайней мере, кто-то по приказу Пурпур. Возможно, хотели просто помешать работе академии и ни на кого особо не нацеливались. Похоже на то, но вовсе не обязательно… опять же, мы все слышали, как Щук угрожал Хвосту за обедом.

– Было такое, – согласилась Луна. – Злобы у него внутри хватает.

– Можно подумать, – иронически хмыкнул песчаный, – что снаружи её меньше.

– Он чуть не погиб вместе с другими морскими, когда напали на Летний дворец… – Луна вдруг нахмурилась. – Тогда Щук тоже мог знать о кактусовых бомбах!

Раздался последний, одиночный, удар гонга, и пришлось ускорить шаг. Луна с Вихрем вошли в главный зал Яшмовой горы в числе последних. Здесь собралась вся академия, включая пятерых преподавателей и Вещунью, которые смотрели на толпу с высокого уступа скалы. На Луну накатила волна общего настроения, которое, впрочем, ощущалось и без всяких особых способностей по одному виду собравшихся.

Вконец расстроенная Солнышко, пышущая яростью Цунами, горюющий об убитых Глин. Звездокрыл напряжённо гадает, как такое могло произойти. Вещунья беспокоится за Звездокрыла и уже не уверена, что идея академии того стоила. Ласт вздыхает с облегчением – он опоздал в класс к ученикам и благодаря этому выжил.

В душах самих учеников бушевал настоящий ураган чувств. Приблизившись к толпе, Луна пошатнулась, настолько силён был напор страха. Давешнее появление Беды не шло с ним ни в какое сравнение.