На деревьях висели трупы полукровок.

Одни за шею, другие за ноги, они были подвешены на собственных кишках, привязанных к крепким веткам на высоте около десятка мер. Прямо под трупами, у корней деревьев, был вырыт длинный ров, глубиной меры две, на дне которого на сухие ветки и листья были аккуратно, заботливо даже, уложены тела чистяков. Кое-кто из чистяков, судя по состоянию трупа, погиб еще на Поле Отцов, но был товарищами по оружию доставлен на родину. Другие – таких было немало – завершили свой жизненный путь совсем недавно, кожа их еще не приобрела синюшно-зеленого оттенка, и они бы выглядели как живые, если бы не рваные раны и не оторванные конечности да головы. На всех подвешенных над рвом телах имелись одинаковые надрезы, сделанные так, чтобы вся кровь из тел вылилась на погибших чистяков. Вдоль рва стояли в ряд связки сухого хвороста. Неподалеку от рва сидел на черном панцире птера вожак воинства – мужчина возрастом давно уже не мальчик, но еще не старик, и хоть на черепе его не осталось ни единого волоса, их в избытке было в густой бороде.

– Начинайте, – отдал он приказ.

Тотчас в ров столкнули вязанки хвороста и швырнули следом подожженные факелы. Хворост мгновенно занялся, и приятно запахло паленой человечиной – Сыч жадно втянул воздух через нос.

– Мы рядом, братья! – вскочив на панцирь птера, возвысившись над воинством, с надрывом в голосе выкрикнул вожак. Татуировки на его мускулистой груди почти полностью скрылись под волдырями ожогов. Лицо его было одновременно печальным и злым. Глаза горели жаждой убийства. Сорвав с перевязи на бедре метательный топорик, вожак потряс им над головой.

– Мы вместе! – толпа вскинула алебарды и мечи, кнуты и древнее автоматическое оружие, к которому наверняка больше не было боеприпасов, но бросить которое чистякам не позволяло глупое чувство привязанности к прошлому, к тем временам, когда все было иначе и точно лучше. – Мы вместе, братья! Скоро мы будем вместе! Да-а-а!!!

Сыч нахмурился. Все, что он увидел и услышал на поляне, ему не понравилось. Уж больно вопли и пляски возле горящих и подвешенных трупов напоминали религиозный обряд, за который во всех землях чистяков положены лютые пытки и смертная казнь. Надо незаметно обойти скопление людей, убраться отсюда быстрее и подальше. Скрипнули сапоги из черненой кожи рептилуса – и Сыч замер, не смея вздохнуть. А все потому, что в затылок ему, между лопаток и в левый бок одновременно уткнулись острия алебард – ратники князя умеют быть тихими не только в беседе, но и подкрадываясь. Значит, сброд на поляне вполне себе организованное подразделение, раз вожак – командир! – догадался выставить посты.

Сыча подвели к командиру-бородачу, который, похоже, утомился уже плясать на панцире птера. Раздувая мясистые ноздри, из которых торчали буйные заросли, бородач направил на него топорик:

– Ты кто такой?

– Мы кто? – Отвлекшись на то, чтобы оценить степень опасности и просчитать атаку, Сыч ослабил контроль над сущностью Мора, и та сразу же проявила себя в беседе с предводителем воинства. – А разве не видно, кто мы?!

Узнав наконец в грязном бродяге своего работодателя-князя, позади него хлопнулись на колени ратники, а затем и весь отряд пал ниц, включая командира. «Князь! Князь-то жив! Живой наш Мор!» – пронеслось над поляной.

– Князь, разреши сопроводить тебя в Мос! – командир подполз к Сычу и прильнул к его сапогам.

Следопыт помедлил с ответом.

От столицы издалека несло тухлятиной и тонжерром. Это означало, что Родд там изрядно повеселился. А раз так, этот ублюдок, этот мерзкий эмиссар Создателя, без труда подчинит себе еще пару-тройку сотен воинов. И вроде бы Сычу нет никакого дела до чистяков-ветеранов, явно замешанных в нечестивых обрядах, а с другой стороны, ему не помешает на всякий случай иметь под боком боеспособное – и, главное, верное! – подразделение.

– Мы запрещаем. – Сыч поставил сапог на плечо бородачу и, чуть помедлив в ожидании неповиновения, которого не последовало, брезгливо оттолкнул бородача от себя. – Мы сами войдем в наш город. А тебе и твоим парням мы велим стать здесь лагерем и ждать нашего сигнала.

Бородач покорно отполз прочь на пяток мер и распластался на земле.

– А что это будет за сигнал, князь? – прохрипел он, уткнув лицо в землю.

– Ты поймешь. И вели здесь прибраться, чтоб и следа не осталось от этого непотребства.

Не дожидаясь приказа непосредственного командира, к деревьям, оскверненным телами, метнулись самые расторопные из воинов, чтобы сбросить трупы полукровок в ров, в огонь. После этого в ров полетели комья земли, превращая его в один большой могильник.

* * *

На каждую попытку обернуться отвечая ударами по затылку – били чем-то тупым и тяжелым, – Зила толкали в темноту. Удары эти не только раздражали его, медленно, но уверенно доводя до белого каления, – когда на него найдет, никакие доводы разума не удержат его от стремительной атаки, – но и грозили ему сотрясением мозга. И он бы уже вырубился, если б не потянуло приятной прохладой и свежестью из угольного мрака коридора, куда неизвестный похититель загнал его.

– Шевели ножками, соискатель, если хочешь жить. Хряцарь разозлился на Зубастика, но долго его мышара сдерживать не сможет.

Раз бесстрашного мышару, судя по всему, зовут Зубастик, то Хряцарь – или просто хряцарь? – чудовище с щупальцами. Возня хряцаря, кстати, с каждым шагом по узкому туннелю – Зил плечами цеплялся за шершавые влажные стены – становилась все тише и тише. Отличный туннель, просто замечательный – потому что вряд ли тварь с щупальцами сумеет сюда протиснуться. И почему Даль, этот бледнолицый знаток подземелий, не предложил здесь спрятаться? Впрочем, все случилось слишком быстро, чтобы кому-то что-то предлагать: сначала белесый монстр, потом – хряцарь…

Зил резко остановился. Чуть присев, он пропустил удар над собой, – одной шишкой на затылке будет меньше. В отличие от своего спасителя-похитителя он совсем не видел в темноте и был безоружен – файер-то не в счет, от него больше вреда сейчас, чем пользы. Поэтому пришлось, обезоружив похитителя, хорошенько стукнуть его о стену. Кстати, тупой тяжелый предмет оказался костяной рукоятью ножа, которым похититель и поцарапал Зилу кадык.

Лешему обязательно надо выбраться на поверхность, чтобы вернуться в Мос и отомстить Родду, а для этого ему придется довериться неизвестному. Так что Зил решил пока что его не убивать.

– Ты чего?! – обиделся на него похититель.

На ощупь он, кстати, был каким-то скользким, что ли, и это Зилу не понравилось, у него появились кое-какие мысли по поводу личности незнакомца. Захотелось тут же хорошенько вымыть руки, а то и вообще содрать с них кожу.

– Жить-то я хочу, дружище, но без своих друзей я и шагу дальше не ступлю.

Рядом в темноте жарко задышали, и Зилу стало нехорошо, как только он представил, какое именно это дыхание и что оно несет.

– Ладно. Будь здесь, соискатель. Никуда отсюда, понял? – опять жаром дохнули Зилу в ухо.