можно объяснить следующий поступок Владимира Мономаха, наиболее уважавшего клятвы и договоры, наиболее рыцарственного из русских князей того времени.

В 1095 году два половецких хана, Итлар и Китан, пришли к Владимиру в Переяславль для заключения мира. Итлар с своими людьми вошел в самый город и расположился на дворе Ратибора; а Китан стал за городом между валами, взяв к себе в заложники одного из сыновей Владимировых, Святослава. Ратибор был старый, знатный боярин, служивший воеводою еще отцу Мономаха. Этот боярин и его семья почему-то особенно злобились на половцев и задумали вероломным образом перебить своих гостей. В то же время в Переяславле находился киевский боярин Словята, присланный от Святополка с каким-то поручением (очевидно, относившимся к тем же половцам). Заодно с ним Ратиборовичи начали уговаривать Владимира на истребление половцев. Князь колебался, говоря: «Как можно это сделать после только что данной присяги?» Дружина успокаивала его совесть словами: «Нет в том греха; половцы всегда дают клятву сохранять мир и всегда ее нарушают, беспрестанно проливая кровь христианскую». Владимир хотя и неохотно, но дал свое согласие. В ту же ночь Словята с отрядом из русских и торков подкрался к стану Китана: сначала выкрали молодого Святослава, а потом бросились на половцев и всех перебили вместе с ханом. Итлар со своими людьми между тем ночевал на дворе Ратибора, ничего не зная об участи Китана. Поутру его пригласили в избу, чтобы позавтракать и обогреться, так как дело было в конце февраля. Но едва хан и его свита вошли в избу, как их заперли, вскрыли потолок, и оттуда первый Ольбег Ратиборич угодил стрелою прямо в сердце Итлара; затем избили и всех его людей. Такое вероломство, конечно, не принесло никакой существенной пользы Русской земле. Оно только еще более ожесточило обе стороны. Вслед за тем Святополк и Владимир соединенными силами предприняли поход в степи, разорили некоторые половецкие вежи и воротились с большой добычей, состоявшей из челяди, коней, верблюдов и прочего скота. Это был тот поход, от участия в котором уклонился Олег Святославич. Половцы в том же году отомстили нашествием на киевские пределы; они долго осаждали город Юрьев, на реке Роси, и, наконец, сожгли его, после того как он был оставлен своими жителями. Этих выходцев из Юрьева Святополк поселил на месте древнего Витичева, на высоком холме правого днепровского берега, и вновь основанный здесь город назвал своим именем Святополч.

В следующем, 1096 году, когда великий князь и Владимир были заняты междоусобной войной с Олегом Святославичем, половцы воспользовались удобным временем и усилили свои набеги. Свирепый их хан Боняк разорял правый берег Днепра до самого Киева, причем опустошил окрестности столицы и обратил в пепел загородный великокняжеский двор на Берестове; а другой хан, Куря, свирепствовал на левой стороне около Переяславля. Пришел тесть Святополка, Тугоркан, и осадил самый Переяславль в отсутствие Владимира. Тогда Святополк и Владимир, соединясь, переправились за Днепр у Заруба и неожиданно для половцев явились под Переяславлем. Варвары были разбиты наголову. В числе убитых был и Тугоркан; великий князь велел его, как своего тестя, отвезти в столицу и погребсти у Берестова. Но между тем как князья еще находились в Переяславле, Боняк, пользуясь отсутствием войска, явился опять около Киева и едва не ворвался в самый город. Он сжег несколько монастырей и сел, в том числе и красный княжеский двор, построенный Всеволодом на Выдубецком холме. При этом неожиданном нашествии пострадала и знаменитая Печерская обитель. Варвары с дикими криками напали на нее в тот час, когда иноки после заутрени спали по своим кельям. Вырубив монастырские ворота, они принялись грабить, поджигать храм Богородицы и рыскать по пустым кельям, из которых монахи успели спастись бегством. Услыхав об этом нашествии, Святополк и Владимир спешили ударить на Боняка; но он с такою же быстротою ушел в степи, с какою пришел. Русские князья погнались за ним, но не могли настичь.

Подобные нападения половцев повторялись почти ежегодно; русским князьям иногда удавалось вовремя собрать силы и поразить ту или другую толпу варваров. Нередко князья съезжались вместе с половецкими ханами, заключали с ними мир, скрепляли его взаимными клятвами и даже браками с их дочерьми. Но ничто не могло прекратить губительных половецких набегов. Оборонительная война оказывалась слишком недостаточной; надобно было повести борьбу более энергичную и дружную, чтобы отбить движение степи на Южную Русь. Благодаря усилиям Владимира Мономаха такую именно наступательную борьбу повели русские князья в начале XII века. Это наступление восточноевропейского народа на своих турецких соседей совпало по времени с таким же движением западноевропейских народов против другой части того же турецкого племени, которая вышла из тех же Закаспийских степей и, объединясь под знаменем Сельджукидов, распространила свое господство почти на всю Переднюю Азию. Славные русские походы вглубь половецких степей совпали с началом крестовых походов для освобождения Святой земли. Владимир Мономах и Готфрид Бульонский — это два вождя-героя, одновременно подвизавшиеся на защиту христианского мира против враждебного ему Востока.

В 1103 году Владимир пригласил Святополка весной вместе выступить в поход на половцев; но дружинники отсоветовали поход на том основании, что не время было отрывать земледельцев от поля. Для совещания об этом деле князья съехались недалеко от Киева на левом берегу Днепра у Долобского озера и сели в одном шатре, каждый со своей дружиной. Владимир первый прервал молчание:

— Брат, ты старший, начни же говорить, как нам охранять Русскую землю?

Святополк отвечал:

— Брат, лучше ты начни.

— Как же мне говорить! — возразил Владимир. — Против меня и моя и твоя дружина; скажут, что я хочу погубить и поселян, и пашни. Но вот что для меня удивительно: как вы их жалеете, а того не подумаете, что станет весною смерд пахать на своей лошади; а приедет вдруг половчин, убьет смерда стрелою, лошадь его, жену и детей возьмет себе, да и гумно сожжет. Почему же об этом-то вы не подумаете?

Дружина единодушно признала справедливость его слов.

— Я готов идти с тобою, — сказал Святополк.

— Великое, брат, добро сделаешь Русской земле, — заметил Владимир.

Князья встали, поцеловались и послали звать с собою в поход Святославичей. Олег отговорился болезнью, но брат его, Давид, пошел. Кроме этих старших князей, в поход отправились несколько их младших родственников со своими дружинами, в том числе и один из сыновей незадолго умершего Всеслава Полоцкого. Князья двинулись с конною и пешею ратью; последняя плыла на лодках по Днепру, а первая вела своих коней берегом. Миновав пороги, лодки остановились у острова Хортицы;