Я постаралась уклониться от обсуждения этого вопроса, но повышенный интерес к моей машине не оставил меня равнодушной. Уже второй раз за последние двадцать четыре часа находится кто-то, кого волнует ее присутствие на вилле. Это было непохоже на Франческу: почему графиня вдруг начала заботиться о состоянии моих финансов?

Расставшись с ней, я отправилась в парк прогуляться и немного взбодриться. Воздух был неподвижен и плотен, казалось, все предвещает грозу, но внимательно посмотрев на небо, я поняла, что гром грянет еще не скоро. Я никак не могла придумать себе занятие по душе, да и не знала, чего же мне на самом деле хочется. И возможности у меня, прямо скажем, были ограничены: разборка хлама в обществе Дэвида, прогулка или пробежка по тропинкам сада и исследование окрестностей. Наконец я решила подняться к себе и заняться своим гардеробом. На самом деле я вовсе не горела желанием копаться в тряпках, но мне надо было подобрать что-нибудь на вечер, тем более, что я приглашена на обед. Моя одежда была в идеальном порядке: как только я снимала с себя какую-то вещь, ее тут же отправляли в стирку и возвращали в мой шкаф отутюженной и накрахмаленной, тем не менее, надеть мне было нечего. Я особо не задумывалась о туалетах, когда упаковывала вещи в Америке. Я предполагала, что во Флоренции еще в начале апреля холодно. Все, что я прихватила с собой, было либо большего размера, либо совершенно не соответствовало погоде. Мне придется отправиться в город вместе с Франческой, чтобы купить хотя бы одно платье, подходящее для сегодняшнего вечера. Причем действовать нужно незамедлительно, иначе будет поздно. Но как же мне этого не хотелось!

Ненавидя себя, я захлопнула дверцы шкафа. Я точно знала, почему мне до сих пор не по себе. Мое неуправляемое, предательское тело до сих пор помнило прошедшую ночь. Воспоминания о том сне преследовали меня.

Нельзя сказать, что сильный ливень улучшил мое настроение, оно оставалось таким же подавленным и мрачным. Я никогда не восхищалась спартанским образом жизни и, в частности, их методами обуздания душевных неурядиц, но тут я решила, что прогулка освежит меня и немного приведет в норму. Как раз приближается тот час, когда Дэвид выползает из кладовых, чтобы передохнуть. Если он, как обычно, бегает в своем дворике, то я с удовольствием присоединюсь к нему.

Я вышла из центральных дверей и отправилась на поиски. Дэвида не было видно на его обычном месте. Чувствуя себя, как ребенок, с которым некому поиграть, я, немного подумав, побрела в сторону так называемой площадки для игр, которую облюбовал себе Пит. Неожиданно громкий собачий лай заставил меня подскочить на месте. Мне показалось, что он прозвучал у меня прямо над ухом. Затем до меня донесся грубый голос Альберто и злобное рычание. Я никогда еще не слышала от этого пса такого лая, и любопытство заставило меня забыть обо всех своих проблемах и направиться в ту сторону, откуда доносились эти странные звуки. Когда собака ненадолго умолкла, видимо, чтобы набрать воздуха для следующего рыка, я уловила смех Альберто — впечатление было такое, как будто кто-то лупит железным листом по камню или наоборот. Судя по всему, эта парочка приятно развлекалась, но тогда непонятна злоба в голосе собаки, или, может быть, это очередной сеанс дрессировки? Если Альберто вновь издевается над животным, то мне придется сказать ему, что я думаю по этому поводу.

Вдруг до моего слуха донесся звук, от которого у меня просто перехватило дыхание, и ноги сами понесли меня к Альберто — это был даже не вопль, а полный боли и ужаса стон.

Калитка, ведущая к собачьей площадке, не была заперта на замок. Я пронеслась сквозь нее, словно выпущенный из пушки снаряд, и остановилась как вкопанная, когда передо мной открылась совершенно отвратительная картина. Собака была спущена с цепи, которая лежала прямо на земле. Этот монстр стоял ко мне спиной в напряженной позе, его полусогнутые задние лапы упирались в землю, и казалось, он вот-вот взовьется в воздух, только палка Альберто сдерживала его порыв. Хозяин находился в нескольких футах впереди пса, угрожающе размахивая своим орудием, крепко зажатым в руке. В другой руке, высоко поднятой над головой, шевелился крошечный комочек, время от времени издававший звуки, происхождение которых я не смогла определить издалека. Видимо, собаке все же удалось дотянуться до этого жалкого создания — по руке Альберто стекала кровь.

Следующие несколько секунд пронеслись, как в тумане. Осознав наконец, что происходит, я уже стояла рядом с Альберто и прижимала к своей груди с трудом дышащего котенка. Десять остреньких коготков впились в меня с такой силой, что причиняли мне нестерпимую боль. Альберто оторопел. Одна рука с палкой так и была направлена в сторону собаки, другая — неподвижно застыла над его головой. Мне, конечно, не раз приходилось играть в баскетбол с Майком и Джимом, но еще никогда не удавалось осуществить такого прыжка, какой потребовался для освобождения несчастного животного.

Не могу сказать, как долго продолжалась немая сцена: Альберто был просто парализован от удивления, собака тоже не могла взять в толк, что ей надлежит делать в подобной ситуации. Я же была так возмущена происходящим, что даже задохнулась от переполнявшей меня ярости, а перед глазами стоял сплошной красный туман, как это, наверное, бывает у быка на корриде. Неожиданно эту сцену прервали какие-то крики, явно предупреждавшие меня об опасности. Сильная рука резко отбросила меня назад, подальше от Альберто и пса. Собака снова залаяла, котенок завопил и еще сильнее вцепился в меня своими коготками. Дэвид бросился к Альберто и стал вырывать у него дубину. Тот быстро опустил руку, в которой до этого держал несчастного котенка, отвел ее в сторону и со всего размаху врезал Дэвиду по лицу. Дэвид отлетел в сторону и упал на спину. Собака тут же подскочила к нему и приготовилась схватить его за горло.

Тут я совершенно растерялась, не зная, то ли мне стоит пожертвовать котенком, чтобы отвлечь внимание собаки, то ли надо поскорее придумать какой-то другой способ. Прижав котенка покрепче к груди, я подскочила к Альберто и изо всех сил пнула его.

— Забери своего пса, — заорала я во все горло. — Быстро, быстро... Да сделай же что-нибудь, черт тебя возьми, ты... ты...

Я даже не могла подобрать точного слова, чтобы объяснить этому крокодилу, что я о нем в данный момент думаю.

Альберто внимательно посмотрел на меня, затем спокойно направился к собаке и, не задумываясь, схватил ее за холку. Он легко оттащил этого теленка в сторону, как будто имел дело с котенком.

Дэвид продолжал лежать на земле, подтянув колени к голове руками и прикрывая себе лицо и горло. Спустя какое-то мгновение он заговорил.

— Его оттащили?

— Да. Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке?

Дэвид с трудом приподнялся и встал на ноги. Дрожащими руками он начал заправлять выбившуюся из брюк рубашку, но, когда он заговорил, голос его был на удивление тверд.

— Черт, эта сволочь порвала мою рубашку.

— Это не самое страшное, что могло произойти. — Краем глаза я успела заметить, что Альберто уводит собаку подальше от нас. Только сейчас до меня стал доходить весь ужас ситуации, в которой мы оказались, ведь просто по чистой случайности никто не пострадал. Виновата я, потому что потеряла над собой контроль: спасая котенка, я рисковала и собственной жизнью, и жизнью Дэвида. На меня накатила волна запоздалого страха. Голос заметно дрожат от только что пережитого кошмара, я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.