раскопки в монастыре? – удивлённо спросила я. – Или это и есть бизнес?

– Не совсем так, – замялся он. – Это скорее семейное дело личного характера. Я здесь в отпуске.

Было видно, что он не хотел дальше развивать эту тему, и я не стала настаивать. Да не очень-то мне было интересно, гораздо больше волновал завтрашний разговор с тётей Катей. Я прокручивала в голове различные варианты и поэтому по большей части молчала. Но от меня большего и не требовалось. Алька трещала за двоих, строя глазки симпатичному бизнесмену.

Вскоре мне ужасно захотелось спать. Сказалось выпитое после коньяка вино. И я, оставив воркующую парочку, пошла наверх и почти сразу заснула.

Утро, как ни странно, оказалось добрым. Я ждала похмелья и головной боли, а получила лёгкость во всем теле, хорошее настроение и позитивный настрой. Альки в комнате не было, чего и следовало ожидать. Её кровать была заправлена, значит у неё тоже все отлично. Наверняка ночевала у соседа. Не успела я во всех красках представить свадьбу Альки и Вадима, как дверь в комнате распахнулась, и в неё влетела разгневанная подруга.

– Ты представляешь, я проснулась одна!

– И что? – не уловил я суть проблемы.

– Как что? Вчера Вадим признался мне в любви, обещал все блага этого мира, мы провели вместе незабываемую ночь, а сегодня я проснулась одна! Ни Вадима, ни его вещей! Он свалил, пока я спала!!!

– Вообще, он не очень похож на обманщика, – с сомнением протянула я. – Может у него что-то случилось и пришлось срочно съехать, а тебя будить он не захотел?

– Об этом я не подумала, – чуть более миролюбиво сказала подруга. – И все равно, даже если и так, он мог бы оставить записку. Ладно, объявится – хорошо, а нет, да и фиг с ним.

– Вот и правильно! Было бы из-за чего переживать.

– Хотя все было классно: и красивый, и бизнесмен, и в постели не подвёл.

– Может он вообще никакой не бизнесмен, а просто нам по ушам ездил, – как могла, успокаивала я подругу.

– Может узнать у Марины его номер? – задумалась она.

– Ты что, сама за мужиком бегать собралась? С ума сошла?

– Да, ты права… Но вот узнать запланировано он съехал или спонтанно, я просто обязана!

Я сдалась, и мы пошли к Марине. Алька не хотела ничего ей рассказывать, поэтому просто спросила, где сосед. Якобы ей требуется мужская помощь, чтобы достать из-за комода упавшую туда заколку.

– Вот так незадача, а он уже уехал. Давайте я нашего электрика приглашу, он мужик сильный, поможет.

– Как уехал? – изобразила я удивление. – Ведь только вчера вечером мы с ним на заднем дворе сидели.

– Так у него самолёт рано утром был. Он меня заранее предупреждал, ради него вставала с рассветом. Вы не беспокойтесь насчёт заколки, сейчас позвоню Степану, он все достанет. Вы во сколько уезжаете?

– Да не надо Степана. Там заколка копеечная, у нас ещё есть. А съезжаем ближе к вечеру, у нас поезд ночью.

– Хорошо, договорились.

И мы вернулись в свою комнату.

– Вот козёл! – с чувством воскликнула подруга.

– И не говори! Кстати, может у него вообще жена и дети дома.

– От него чего угодно можно ожидать! Но какой же симпатичный, зараза!

Мы позавтракали и собрали вещи, чтобы вечером не бегать в спешке. Времени оставалось полно, поэтому было принято решение сходить на местный рынок, купить что-нибудь Марине за гостеприимство и тёте Кате, чтобы не идти к ней с пустыми руками.

– Только не алкоголь! – хором воскликнули мы и рассмеялись.

– У дураков мысли сходятся, – подытожила я, и мы пошли искать рынок.

Рынок находился в центре города. Как на всех рынках, здесь было суетливо, грязно и многолюдно.

– Что-то я уже не уверена, что это была хорошая идея, – покосилась я на торговку фруктами с грязными руками.

– Походим, посмотрим, если ничего не понравится – пойдём в магазин, – беззаботно пожала плечами Алька.

Мы прошли уже почти половину ларьков, как вдруг Алька замерла, как охотничья собака, и, не говоря ни слова, рванула вперёд. Я, ничего не понимая, бросилась за ней.

– Ты где это взял, сволочь? – орала она на какого-то мужика бомжеватой внешности. – Это мои вещи!

Тот, видимо поняв, что запахло жареным, резво припустился бежать и быстро скрылся из вида. Но подруга и не думала его догонять. Она стояла и рассматривала товар на куске картона, брошенный сбежавшим продавцом. Из соседних палаток с интересом наблюдали за происходящим.

– Ты только посмотри! – с возмущением повернулась она ко мне. – Это мои вещи! Те, что у меня в Питере свистнули. «Все по сто»! – прочитала она надпись на картонке. – Мою самую дорогую кофту за сто рублей хотел кому-нибудь впарить. Вот зараза!

Она взяла свой чемодан, который лежал тут же, в куче за сто рублей, и начала запихивать туда вещи.

– Странно, а вот это не моё, – сказала она, поднимая за бретельку красное кружевное платье, – и это тоже…

– Подозреваю, что ты не одна такая, у кого он вещи спёр. Вот все и продаёт.

– И что делать с чужими вещами?

– Даже не знаю… – пожала я плечами и обратилась к женщине за соседним прилавков, которая наблюдала всю эту историю, как серию своего любимого сериала. – А вы не знаете, этот мужчина он вообще кто? Постоянно тут торгует?

– Да какой же он продавец? Бомж местный. Периодически появляется здесь с вещами и продаёт по сто рублев, – охотно откликнулась торговка, – потом опять пропадает, а через некоторое время снова с вещами. Мы так и знали, что ворует!

– А если знали, что в полицию не пошли? – укоризненно спросила Алька, засунув в чемодан свои вещи и оценивающе поглядывая на то, что осталось.

– Да чтоб мне потом этот алкаш товар спалил? Нет уж, увольте.

Я повернулась к подруге:

– Ну что ты стоишь?

– Не знаю, что делать с теми вещами, которые не мои, – виновато посмотрела она на меня.

– А что там за вещи? Нормальные или так, фигня? – ради интереса спросила я.

– В том-то и дело, что очень даже нормальные. Жалко здесь оставлять, пропадут. А себе забрать как-то совестно.

– Бери и не парься. Хозяину вернуть мы вещи не сможем, так что, забрав их себе, ты дашь им вторую жизнь. Спасешь от участи быть выкинутыми на помойку.

– Ну, ты и философ, – захохотала Алька и запихала оставшиеся вещи в свой чемодан.

– А теперь пошли нафиг с этого рынка. Так я и знала, что ничего хорошего здесь не будет.

– Как это не будет? Я вообще-то вещи