* * *

Степан собирался ехать на обед. Жена уже заказала столик в уютном ресторанчике около Глубокого озера. Жареная форель по-шотландски, бокал холодного белого вина… Майор Кулик не значился в меню ни под каким соусом, поэтому Круча о нем не думал. Но именно Саня попался ему в коридоре, подбросил жареного петуха взамен форели.

— Степаныч, разведка донесла, Битков у Сафрона был, — выпалил он.

— Когда?

— Только что. Говорят, Битков очень злой. Что-то они не поделили…

— Из-за чего сыр-бор?

— Не знаю. Но что-то нехорошее, как бы война у них не началась…

— Ладно, поехали.

Степан не стал звонить Жанне. Клуб-казино «Реверс» находился по пути, если ничего серьезного, он еще успеет к обеду.

Они с Куликом проигнорировали парадное крыльцо, воспользовались рабочим входом. Там должен был быть пост, но двери нараспашку и ни одного охранника. Зато в небольшом полутемном холле — светопреставление. На полу, закрыв лицо руками, а живот — коленками, лежал парень в белой рубашке. Сафрон с ревом ударил его ногой по почке.

— Уррою, козел!

Удар, еще, еще… Вокруг жертвы еще три охранника, все молчат, как будто в назидание наблюдают за расправой.

— Хватит! — гаркнул Степан.

Сафрон остановился, бешеными глазами глянул на него. Лицо багровое от излишка горячей крови, рот перекошен, на губах пена.

— Ты кто такой? — в исступлении заорал он и попер на Степана.

Сафрон был невменяем, и Круча понимал, что словом его не остановить. Угомонить его можно было только силой… Степан ударил кулаком — правой, точно в подбородок и с таким расчетом, чтобы не отправить Сафрона в глубокий нокаут.

Сафрон остановился, крутнул головой — как подбитый танк башней. Взгляд прояснился, рот выправился, краска схлынула с лица.

— А-а, Степан Степаныч! — с гримасой радости на лице протянул он к нему руки.

Кулик тут же воспользовался этим: набросил браслет наручников на одно запястье, тут же — на другое.

— За что? — возмутился Сафрон.

— Покушение на убийство, — сообразил Степан.

И взглядом показал на поднимающегося с пола охранника.

— Ты чего, начальник? — вытаращился на него Сафрон. — Это у нас тренировка!

— Кого ты лечишь? — возмутился Кулик. — Если б не мы, забил бы парня до смерти…

Степан заметил, как кто-то из охранников легонько толкнул потерпевшего.

— Да тренировка это, — выдавил тот и для большей убедительности кивнул.

— Говорю же, тренировка! — подхватил Сафрон. — Не было злого умысла, начальник!

— Не было, — подтвердил избитый охранник.

Степан глянул на Кулика, разочарованно развел руками. Он был уверен, что пострадавший ни за что на свете не напишет заявление на своего босса. Уголовное дело можно возбудить только по факту избиения, но это дохлый номер: свидетели есть, но показаний никто не даст.

— Ну, на нет и суда нет, — расхоложенно сказал Кулик.

И вяло, без охоты снял с Сафрона наручники.

— Начальник, ну как ты мог? — раздосадованно протянул тот.

— А это тебе предупреждение, — в хитрой улыбке изогнул губы майор.

— За что?

— За то, что обедом не угощаешь…

— Понял, начальник, сейчас все будет…

— А там уже убрали?

— Где там? — не понял Сафрон.

— В кабинете, за Битком.

— Да мы не в кабинете… Эй, начальник, какой Биток?

— Это ты нам сейчас и расскажешь.

Степан позвонил жене, извинился и попросил перенести обед на ужин.

Сафрон распорядился накрыть стол в ресторанном кабинете. Круча обратил внимание, что на пост у входа встало сразу несколько охранников.

— Боишься Биткова? — спросил он. — Или просто опасаешься?

— Было бы кого бояться, — буркнул Сафрон.

— Что у вас там стряслось?

— Биток с катушек съехал, вот что.

— Это не ответ.

— За Балабакина мне предъявил. Типа, он у него девять миллионов скрысил… Как будто это правда.

— Правда, — кивнул Степан. — А если точней, то есть подозрение… Так сколько там скрысили?

— Девять миллионов долларов. И еще какой-то алмаз.

— Про алмаз мы не знаем.

— Так и возвращать вам его не надо… И мне тоже… Пусть Биток только сунется, я его, суку…

— Тихо, тихо, не кипятись. Он что, деньги с тебя взять хочет?

— Выходит, что так.

— А какое ты имеешь отношение к Балабакину?

— Оказывается, имею… Он для моей Ленки песню написал, а на него Волынок битковский наехал, из-за долга, я решил помочь парню… Помог на свою голову. Теперь Биток думает, что я заодно с Балабакиным… А я даже не знаю, как он деньги скрысил. Они что, на дороге валялись?

— В сейфе. И не валялись, а лежали. Казначей у Биткова был, а у казначея девушка. Лиза ее зовут, ты ее знаешь, — как о чем-то достоверно известном сказал Степан.

Но Сафрон не поддался на уловку.

— Не знаю.

— Полненькая такая, симпатичная.

— Не видел…

— В общем, она выкрала деньги. И с Балабакиным сбежала…

— Девять миллионов долларов и алмаз! Ну не хило загулял пацан! — возмущенно протянул Сафрон. — Он в шелках, а я в долгах!

— Будешь выплачивать? — удивленно спросил Степан.

— Да это я к слову, что в долгах… Не буду!

— А что будешь делать?

— Не знаю, но без боя не сдамся… Он мне зачем девять «лимонов» предъявил? Это наезд, Степаныч, реальный наезд. Не на того нарвался, козел…

— Миром надо решать. Мне война в городе не нужна. Битков начнет — получит по полной. Ответишь ему — будешь отвечать передо мной… Ты меня понимаешь?

Из двух зол Круча выбирал меньшее, то есть Сафрона. Но поблажки ему делать он готов был только в мирное время. Если между ним и Битковым начнется война, то компромисса не будет ни для одной из сторон…

* * *

Матвей не начинал войны с провокаций. Обычно он бил без предупреждения и наверняка. Но сейчас не тот случай. Москва, цивилизация, угро и спецназ. И не столько он боялся ментов, сколько — потерять свой клуб: слишком долго шел он к нему, и очень много денег вложено в бизнес.

Но и Сафрону он спуску давать не собирался. Предупреждение сделал, сейчас на очереди провокация, если тот не сделает правильных выводов, начнется настоящая война — с пожарами, взрывами, стрельбой…