Все в панике бросились кто к двери, кто к окнам в тщетных надеждах спастись из ада. Но ничто не поддавалось. Хаос. Пламя медленно пожирало людей, что ещё утром думали, как им придётся идти на бессмысленную языковую пару без домашнего задания, как придут домой в общагу и повеселятся с соседями, как приготовят вкусную и сочную картошечку с котлеткой. Теперь их будущее выжигалось на собственной же коже, оставляя все мечты и надежды в этой затхлой аудитории.

Тело Фрида лежало подле Милакриссы с вышибленными мозгами — бог грома и молнии считал, что успеет предотвратить его становление. Однако в действительности сделал лишь хуже.

Дыра в голове бога огня постепенно зарастала.

Ашшура тут же перешёл к плану Б: подойдя к Фриду, он вновь замахнулся тростью, чтобы пробить грудную клетку и уничтожить сердце бога, но разрастающееся пламя уже было не остановить. Бог огня поймал трость руками и сжёг дотла, отбросив деда.

Его лицо восстановились. Он поднялся на ноги. В этот момент, движимый лишь слепой яростью, бог огня вымещал всю злость на людях вокруг. Людях, что не были причастны к его горю, но были причастны к становлению тем, кто он есть. Людях, что ни во что его не ставили, делая из него невидимую пустышку. Людях, что теперь стали его пищей для мести.

Сперва он нашёл среди пучины хаоса любителя дешманских сигарет: Рома Жорников, забившись в угол, сбрасывал с себя горящую вонючую одежду в тщетных попытках спастись. Огонь прыгнул на его волосы, распространяясь быстрее, чем тот успевал бить себя по голове; одежда, что валялась подле, открыла путь к его ногам, позволяя пламени во всю силу разойтись по телу. Красно-желтые полыхающие оттенки как никогда лучше украшали этого человека, выжигая кожу до мясного покрова. А его крики — о, его крики, наполненные надрывным, истошными воплями о помощи — помощи Всевышнего, — так приятно раздирали душу бога огня! Ведь он был здесь, прямо перед ним! Ему хотелось, чтобы он пал на колени, молил о спасении, молил о пощаде столько, сколько плавятся его глаза и рот; столько, сколько в нём теплилась хоть капля жизнь.

— Я хотел верить, что в этот раз ты выберешь жизнь, — подал голос Ашшура, оправившийся от удара. — Думал…

— Думал? — бог огня перевёл взгляд на убийцу Милакриссы. — Ты ни о чём, сука, не думал!

Рванув с места, он резким движением ударил ему в нос, тут же замахнулся на следующий удар, но бог грома и молнии поймал его руку и вывернул кисть. Ничуть не колеблясь, бог огня вмазал коленом по его животу и несколько отступил, с хрустом выправляя конечность. Он объял свои руки огнём и медленно стал поднимать их вверх, усиливая пламя вокруг.

Большая часть студентов уже была без сознания от болевого шока.

Бог огня знал, что молния быстра, но распространившийся по всюду огонь позволял ему моментально почувствовать движения противника, а, учитывая, что никто так и не смог выбраться, означало, что пространство было чем-то ограничено. Всё происходящее явно шло не совсем как по маслу.

Как и предполагал бог огня, Ашшура с молниеносной скоростью приблизился к нему и попытался вырубить одним чётким попаданием в голову. Едва успев увернуться от атаки, он бросил на него языки пламени, что несильно работали, но явно сковывали движения бога грома и молнии. Они обменивались градом ударов, в которых угрюмый дед, очевидно, был куда сильнее парня: каждый третий выпад ломал кости, повреждал органы бога огня, заставляя того сплёвывать кровь.

Когда бог огня почувствовал, как его силы на регенерацию постепенно иссякают, а шансы на выживание продолжают стремиться к нулю, оконное стекло разом разлетелось в клочья.

В комнату ворвался воздух, распаляя огонь ещё сильнее, чем ранее. Зазвучала пожарная тревога.

Ашшура обернулся. «Лео», — бросил он, поняв, что бог пространства проиграл. Поворачивая голову, он заметил отрывки образов, что моментально вырубили вышедшего из-под контроля Фрида и подняли с пола «чудом» уцелевшего Шона. Среди богов Ашшура знал только одного, кто был способен на такое — Килия.

Весь огонь вокруг потух.

— Забери его к себе, — пробормотала богиня лучшему другу ученика, а затем обратилась к Ашшуре: — Тебе тоже не помешает поскорее уйти от сюда, если не хочешь, чтобы записали в террористы.

— Я не уйду без него, — указал тот на бога огня.

— Давай заключим сделку.

— Никаких сде…

— Моя жизнь вместо его. Если ты, конечно, сможешь её забрать, — ухмыльнулась Килия.

Шон, что уже завалил Фрида на плечо, застыл на месте:

— Ты же не серьёзно…

— Тебя это уже не касается, — отрезала та и вдруг сменила тон: — Присмотри за Фридом…

Шон измученно посмотрел на них обоих — богов, жаждущих поставить точку в собственной истории. На их фоне он был просто маленькой каплей, что смахнёшь — и не заметишь. Ему ничего не оставалось, как, стиснув зубы, послушаться богиню времени. Он взял Фрида на руки и выбежал вон.

19. The Flame of Love (Пламя любви)

«Любовь. Она сказала любовь. Всё остальное уже не было важно. Слёзы, что полились ручьём, её грозный взгляд, внутри которого он впервые увидел, насколько глубоко она была ранена, — всё это было не важно.

— Тогда… Можешь совершить ту ошибку ещё раз?

Не раздумывая, она уверенным шагом подошла ко мне и, наклонив голову, вонзилась зубами в губы. Она высасывала кровь из создаваемых ранок, из-за чего я непроизвольно стонал, а она заводилась ещё сильнее, не позволяя нашим языкам слиться в поцелуе. Силой разорвав одежду, Килия повалила меня на землю и разделась сама. Очевидно, она была намного опытнее. Но её тело… С какой стороны не посмотри, всё выглядело как педофилия.

Богиня безостановочно вонзала зубы в моё тело, словно хотела поглотить всего целиком и полностью. И с каждым оставленным укусом в память врезались произнесённые ею слова.

«Фрид. Я соврала. Нет никого купола, нет никакой тайной миссии для нас двоих. Всё гораздо сложнее: мир застрял между жизнью и смертью»

Закончив с укусами, она перешла к страстным поцелуям, постепенно начиная ласкать меня рукой.

«Причина тому — ты. Но и решение — тоже ты»

Упрямая, целенаправленная, хитрая, скрытная, чарующая, загадочная… Я не мог позволить только ей высказывать своё мнение — хоть раз… хоть раз я тоже хотел показать ей, чего стою. Взяв Килию за плечи, я силой повалил её на траву и посмотрел на хрупкое тело богини.

«В самом начале богиня огня