Пока никто не сделал большей ставки, поэтому покупатель под ником Mishel лидировал. Но последние секунды тянулись как резиновые. Казалось, что каждая последующая длиннее предыдущей раз в сто. «Она умерла от разрыва сердца, торгуясь на eBay», – подумала Мишель и улыбнулась, чтобы приободриться. Точнее, успокоить свое сердце, которое колотилось как бешеное. Но так всегда было на последних секундах аукциона. Иногда Мишель приходило в голову, что если в такие минуты измерить температуру ее тела, то она будет зашкаливать. Мишель вдруг некстати вспомнила, как однажды предложила своей подруге тоже купить шубу на eBay, а в ответ услышала презрительное: «Какой кошмар! Как ты можешь их носить? Вдруг ее с трупа сняли?» В ответ Мишель лишь вежливо кивнула и ничего не стала объяснять. Зачем? Пусть каждый думает так, как хочет. А она была уверена в том, что за каждой шубой скрывается такая мощная история любви, которую ничто не может уничтожить – ни разлука, ни предательство, ни даже смерть. Никто не покупает шубу в минуты отчаяния. Их дарят мужчины женщинам, чтобы выразить всю силу своей любви. Именно поэтому, чтобы ни случилось потом, в каждой шубе, даже самой старой и вытертой, сохраняется энергия страсти.

Мишель почти не сомневалась, что эту удивительно красивую шубу цвета шампанского могла носить только прекрасная хрупкая девушка с длинными волосами.

0 m 02 s

0 m 01 s

Ended. Финал!

В строчке, указывающей имя победителя торгов, высветилось Mishel.

Она знала, что заплатила слишком много, и это была самая неудачная из заключенных сделок. Наверняка все конкуренты Мишель сейчас, иронично улыбаясь, качали головами: «Какой сумасшедшей так понадобилась эта шуба, что она в два раза подняла цену и тем самым нарушила главное правило игры – плати меньше, получай больше?»

Мишель было жалко и денег, и себя, и сердце, которое чуть не разорвалось от волнения. Она чувствовала себя обманутой – ведь, оказывается, никого в засаде и не было. Никто не готов был заплатить за ношеную шубу так дорого, как она. Или все-таки был? Просто немного недооценил ситуацию, слишком поверил в себя, а потому проиграл? «Господи! Зачем я ее купила?» – с тоской вздохнула Мишель.

Но делать было нечего – она победила. А победителей, как известно, не только не судят. Они должны нести всю меру ответственности за свой триумф. Обычно, купив шубу на аукционе, Мишель переживала чувство эйфории, представляя, как новый трофей пополнит ее коллекцию. Но нынешним вечером все было по-другому. Роскошная винтажная шуба из светлой норки почему-то не радовала. Мишель была уверена в том, что никогда не будет ее носить. Даже если шуба окажется в идеальном состоянии. Exellent condition. То есть как новая. Но Мишель не верила этим словам, хотя не было никаких причин, чтобы сомневаться в проверенном и отлично себя зарекомендовавшем продавце. Недаром же ему по результатам отзывов покупателей сайта присудили звание Top Seller. Такую славу нужно заслужить. Но только сейчас Мишель пришло в голову, что новая и почти новая – это совершенно разные вещи. И одно дело писать на чистом листе, и совсем другое – поверх чужих текстов.

«Нет, я не буду ее носить! – произнесла Мишель громко, словно спорила с кем-то, притаившемся в темноте. – Не буду!» – повторила Мишель еще раз. На всякий случай.

Когда спустя пять недель роскошную светлую шубу, тщательно и бережно упакованную в большую коробку, наконец-то доставят, Мишель удивится: как она могла жить без нее? Ведь если и есть шубы мечты, то свою она точно нашла. Идеальный крой, безукоризненное качество меха. Все, как и было обещано, – Exellent condition. И никаких пятен, никакой желтизны, никаких следов прежней владелицы. Разве можно не любить такую вещь? Но все это будет позже. Через пять недель. А сейчас Мишель смотрела на экран компьютера и твердила: «Я не буду ее носить! Я ни за что в жизни не буду ее носить. Сразу же выброшу или продам за копейки!» Она выключила компьютер и пошла спать. А на другой стороне океана в этот момент продавец, несказанно обрадованный столь удачно завершившейся сделкой, вдруг с ужасом обнаружил на шелковой подкладке шубы вышитое витиеватыми буквами имя прежней владелицы – HELEN. И страшно расстроился! Ведь по правилам честной торговли он должен был заранее предупредить покупателей о том, что на изделии сохранилась монограмма. Но переживал продавец недолго. Он тут же позвонил в ателье и рассказал о своей проблеме. Его уверили, что за сорок долларов легко «сотрут» с шубы все отметки прошлого. И продавец снова пришел в отличное расположение духа. Ведь светлые шубы продаются так плохо! А эту не только купили на первом же аукционе, но и еще за баснословную цену. «Нет, конечно, он сумасшедший, этот Mishel», – покачал торговец головой и улыбнулся. Но если бы все в мире были нормальными, кто бы тогда покупал и носил шубы?

Медленно падал снег. Но холодным он не был. Снежинки вспыхивали теплым огнем и напоминали причудливо сплетенное старинное французское кружево, которое имеет лишь один существенный порок – непрочность. Чуть-чуть схватись сильнее, оно тут же треснет, и красота исчезнет. Вместо чудесного узора – дыры с небрежно торчащими обрывками нитей. Вместо ледяного сияния – капелька растаявшей воды.

«Как странно, – подумала Мишель, – как такое может быть, что снег идет в доме? И зачем я сюда пришла? Кто меня здесь ждет? И почему мне так стыдно? Но ничего, я сейчас сделаю то, ради чего явилась, и тут же исчезну. Начну жить по-другому, по-настоящему. Может быть, даже – если повезет – наконец-то буду счастлива. Исчезнет то, что давит сильнее всего и порой даже не дает дышать. Одиночество! Как же я от него устала!»

Мишель оглянулась вокруг и поежилась. Внутри дом имел такой вид, как будто пережил пожар или подвергся варварской отделке экстремистски настроенного дизайнера. Все стены были обшиты обуглившимися темно-коричневыми досками. Рамы и переплеты высоких окон сверкали белой эмалью – как будто их только вчера заново окрасили.

Мишель не могла понять, чего больше в этом шокирующем контрастном сочетании – красоты или уродства. Она сделала пару шагов и чуть не провалилась – обожженные доски под ее ногами треснули. Мишель взглянула на потолок – он был такой же белоснежный, как и оконные рамы. Дом-привидение был выдержан в единой цветовой гамме и явно этим гордился. Вот только, находясь в нем, Мишель испытывала одно-единственное желание – бежать. «Подожди, – приказала она себе. – Сделай то, ради чего ты пришла, а потом можешь уходить. Главное, чтобы никто не узнал, что ты вообще здесь была».

Она снова взглянула себе под ноги – щели между обуглившимися досками были слишком широкими, сантиметра по два. «Надо отремонтировать пол, – подумала Мишель. – Вызвать мастеров, попросить все разобрать, а потом сделать заново. Вот только если будет идти снег, то все бессмысленно – доски сначала разбухнут от излишней влаги, а потом летом высохнут. И тогда щели станут еще больше».

Она обошла огромную комнату. Выглянула в окно. За ним не было ничего – даже стены соседнего дома. «Странно, – подумала Мишель. – Ведь это центр города. Разве такое может быть? Стоит дом, из окон которого не видно ни оживленной трассы, ни помойки, ни сквера. Ничего! Как же здесь живут люди? Они даже не знают, что происходит в городе. А может, это и к лучшему? Ведь если бы папа сейчас узнал, что я пришла в этот дом, то он был бы ужасно недоволен. А мне бы снова стало стыдно – как тогда, много лет назад. Кстати, из-за чего? Нет, я не могу вспомнить. Кажется, из-за какого-то мужчины. Но сейчас я не вспомню его имя. Да это и не важно. Ведь я должна сделать то, ради чего пришла в этот обугленный дом без вида из окна. А потом исчезнуть. Навсегда».