Совсем о другом мечтал наш герой, совсем о другом…

Иоганну Генриху Песталоцци нравился революционный дух, революционные преобразования. Единственное, что раздражало, так это то, что правительство мало уделяет внимания вопросам образования и воспитания детей вообще, а детей-сирот в особенности.

В это время он знакомится с человеком, занимающим должность с удивительным, воистину революционным названием — министр науки, искусства, строительства и дорог.

Уж коли на дворе революция, то каждому по силам заниматься любым количеством самых разных дел. Поскольку наш герой ходил к этому чиновнику с проблемами школ, можно сделать вывод, что сей министр занимался еще и школами.

Звали господина министра Филипп Альберт Штапфер, и ему будет суждено сыграть в жизни нашего героя большую роль. Песталоцци даже сравнивал его с Исааком Изелином, что, как вы, надеюсь, понимаете, в его устах — серьезный комплимент.

Песталоцци бесконечно обивает пороги министерского кабинета и, как всегда предельно темпераментно, доказывает господину Штапферу, что именно в революционные дни — дни перемен — вопросы образования нового поколения становятся особенно важны. К тому же сироты, которых становится все больше, нуждаются в помощи. Да и те, у кого есть родители, бывает, живут хуже сирот. Кому, как не революционному правительству помогать детям, помогать прекрасному будущему человечества?

Штапфер, разумеется, читал роман Песталоцци. Ему нравятся его педагогические воззрения. К тому же сам господин министр был богословом и писателем, и ему, разумеется, льстила дружба с таким знаменитым коллегой. Он готов помочь своему товарищу, но не очень понимает, чем именно. Кроме того, катастрофически не хватает двадцати четырех часов в сутки — революционные перемены требуют кучу времени.

Чтобы вам было понятно, что министр не лукавил, для справки сообщу следующее. Гельветическая республика просуществует до 1803 года. За эти пять лет она переживет пять государственных переворотов, шесть правительств и шесть конституций.

До вопросов ли образования тут?

Песталоцци настаивает: «Когда производятся революции и устанавливаются конституции, тогда проливают потоки крови и тратят миллионы на то, чтобы внешне укрепить эти конституции. Но при этом не затрачивают ни одного крейцера и не тратят ни одного часа на то, чтобы внутренне воспитать народ, довести его до состояния внутреннего соответствия с внешней формой государства»[88].

С ним соглашаются. Ничего не меняется. Складывается ощущение, что только один человек в стране понимает, сколь важны проблемы образования и — особенно! — помощи детям бедняков и сиротам. Имя этого человека — Иоганн Генрих Песталоцци.

Всем остальным не до образования, не до детей, не до школ.

Наш герой, разумеется, не сдается, потому что не сдается вообще никогда.

В очередной раз Песталоцци идет к Штапферу и, не застав его, обозленный, пишет послание:

«Гражданин министр!

Убежденный, что родина нуждается в существенном улучшении образования и школ для самых низших слоев народа, и уверенный в том, что трех или четырехмесячные исследования в этой области дадут существенные результаты, я, ввиду отсутствия министра Штапфера, обращаюсь к гражданину министру Мейеру, чтобы через него предложить стране мои услуги и просить его сделать те шаги, которые могут оказаться необходимыми для моих патриотических целей.

С республиканским приветом Песталоцци.

21 мая 1798 г.»[89].

Нашему герою, заметим, 52 года. Но он по-прежнему не устает верить своей мечте. Правда, просит разрешить ему даже не преподавать, но всего лишь — исследовать положение народных школ. Пытается зайти с этой, исследовательской, стороны, надеясь, что подействует.

Не действует.

Не сдается. Продолжает обивать министерские пороги.

Он — безумец? Сумасшедший?

Ни в коей мере. Мудрец и пророк. Песталоцци прекрасно понимает: когда в государстве случается перелом, оно обязательно, рано или поздно, начинает обращать пристальное внимание на детей. Не в силах преодолеть печали и беды настоящего, государство непременно, в конце концов, устремляет взгляды своих сограждан в будущее. А там как раз — дети.

Отвлекусь буквально на пару минут, дабы привести очень характерный, в этом смысле, пример, который я отыскал не у кого-нибудь, а у Константина Ушинского.

Великий русский педагог был потрясен тем, как решали вопросы образования первые переселенцы в США. Сначала они, разумеется, решали разные другие важные вопросы, воевали, принимали Конституцию… Жизнь выстраивалась непростая, глянули в будущее — там дети. Пришло время обратить внимание на решение проблем образования. Как решаются всегда проблемы в США? Правильно: с помощью денег.

Ушинский, в некотором даже потрясении, пишет о том, какие деньги начали вкладывать в американское образование, когда стала понятна его роль: «В Нью-Йоркском штате, например, издержки по администрации составляли в 1852 году 34 576 долларов, по юстиции — 107 956 долл., <…> …а по образованию 1 700 820 долл. В Массачусетсе на народное образование употребляется 865 859 долл., а на все остальное управление 166 821 долл. Жалованье президента Массачусетсского штата (2500 долларов) менее, чем жалованье учителя „высшей школы“»[90].

Занятно, правда, что Ушинский все эти цифры нашел и счел необходимым поделиться ими со своими читателями в слабой надежде, что российское правительство его времени возьмет пример с американских переселенцев?

Еще раз заметим: любое новое государство непременно обращает внимание на детей. Вспомним, как это происходило у нас в стране после Октябрьской революции.

В Швейцарии, понятно, не было столько денег, как в США. Но зато имелся в запасе гений. Надо было просто дождаться того момента, когда этого гения услышат.

Этот момент не мог не наступить.

Разумеется, не всем в Швейцарии нравилось новое республиканское правительство.

И почти никому не нравилось то, что другое государство — Франция — распоряжается на чужой земле, как на собственной. Поэтому периодически вспыхивали восстания, которые жестоко подавлялись с помощью французских войск.

Один из таких бунтов произошел в кантоне Нидвальден. Это небольшой кантон (сейчас в нем проживает чуть больше 40 тысяч человек), который пересекают горные гряды. И вот свободолюбивые горцы решили устроить восстание против всего нового, а главное, против французов.

Песталоцци внимательно следит за происходящим, всячески поддерживая французов и выступая против участников волнений.

Через три месяца бунт подавлен.

Как во время любой революции, больше всего страдает мирное население. Конечно, родителям в такой ситуации вовсе не до образования своих детей. Они и раньше-то не очень обращали на него внимания, а тут и вовсе позабыли. К тому же в Нидвальдене оказывается множество беспризорных, осиротевших детей.

Песталоцци идет к Штапферу, чтобы уговорить его организовать в Станце государственный приют помощи детям бедняков и сиротам.

— Кому, как не государству, этим заниматься! — настаивает наш герой. — Это ведь наши дети, и мы просто обязаны им помочь!

На этот раз ему повезло, наш герой попадает к начальству во время относительного политического затишья. Министр науки, искусства, строительства и дорог внимательно