каждом человеке заложены правильные природные задатки, и достаточно поместить детей — как он сам пишет — в «простую, но чистую домашнюю обстановку и домашние условия»[95] и создать хорошую, добрую атмосферу, как силы природы сами откроют в человеке желание и возможность получать знания.

Несмотря на кажущуюся романтичность такого подхода, он срабатывал всегда.

А теперь представим себе…

Зима. Мороз. Холодные каменные стены монастыря. Нет ни одного надежного сотрудника. Нет времени — дети должны приехать вот-вот. Нет мебели. В первые дни Песталоцци не остается ночевать в монастыре потому, что ему просто не на чем было спать.

И вот из всего этого в минимальные сроки надо создать «чистую домашнюю обстановку и домашние условия».

Это невозможно.

Но не сделать этого еще более невозможно.

Песталоцци почти не спит. Каким-то чудом добывает мебель, одежду, все необходимое… На несколько дней нанимает людей просто, чтобы они помогли убрать запущенный замок.

Решается пригласить на работу одного человека: экономку. Кто-то все-таки должен готовить, стирать, выполнять другую хозяйственную работу.

Чуть больше чем через месяц после приезда Песталоцци — 14 января 1799 года — в Станц прибыли первые дети.

Они приехали в дом. Их встречал Иоганн Генрих с экономкой.

Детей было около пятидесяти человек. По указанию Штапфера их собрали и привезли в монастырь.

«Многие поступили с закоренелой чесоткой, многие с проломленными головами, — писал Песталоцци, — шли в лохмотьях, полных насекомыми, худые, как скелеты, желтые и с оскаленными зубами, и в то же время со страхом в глазах; у некоторых лбы были в морщинах — признак недоверия и заботы, некоторые были наглы с привычками к попрошайничеству, льстивости и всякого лукавства; другие были подавлены бедствием, терпеливы, но недоверчивы, замкнуты и робки»[96].

Обратите внимание: Песталоцци не жалуется, не ахает-охает… Ничего подобного! Первое, что он начинает делать — пытается понять прибывших детей. Изучает их.

Сначала Песталоцци всех вымыл и накормил. Чем вызвал интерес.

Дальше начались будни.

Деньги на обучение давало государство. Поэтому задачи заработать не стояло, и Песталоцци мог отказаться от механического соединения обучения с трудом.

Он по-прежнему готовит людей для бедной жизни, давая им такие навыки и такие знания, которые помогут прожить нелегкую жизнь. В этом смысле революция не подействовала на нашего героя: он не верил в то, что бедняки смогут изменить свое положение. Значит, надо помочь им прожить ту жизнь, какая у них есть.

Как строилась жизнь в Станце?

Ложились рано — в девять часов. Песталоцци часто засиживался допоздна — писал. Расписание его жизни во всех созданных им учреждениях было одно и то же: он позже всех ложился и раньше всех вставал. С 6 и до 8 утра шли учебные занятия, затем до четырех дня — работа, с часовым перерывом на обед. После этого до восьми вечера — снова учеба.

Какого-то специального времени на отдых не предполагалось. Позже, в других своих школах Песталоцци выделял часы для активных занятий на воздухе. В Станце для этого времени не было.

Принцип его обучения всегда был таков: любые занятия — будь то обучение ремеслам или наукам — должны проходить интересно, весело, чтобы ученики радовались тому, что получают новые знания. В этом случае отдыхом для них будет просто перемена занятий.

По сравнению с другими школами его времени программа в Станце была расширена. Здесь преподавали уроки чтения и письма, гимнастику, пение и, разумеется, любимое нашим героем природоведение.

Самое большое количество учеников, которое было в Станце, — восемьдесят человек. Как мог один человек справиться с такой ордой? Как один учитель был в состоянии дать им знания?

Песталоцци объясняет: «Дети обучали детей. <…> Так как у меня не было сотрудников-учителей, я сажал более способного ребенка между двумя менее способными, он обнимал их, говорил им то, что знал, а они учились повторять за ним то, чего не знали. Они сидели рядом, искренно любя друг друга. Радость и участие одушевляли их, а обоюдно пробудившиеся в них внутренние силы вели их вперед в такой степени, в какой это только могло сделать взаимное обучение»[97].

Песталоцци в приюте в Станце. Гравюра И. С. Хеги. 1798 г.

Песталоцци среди детей-сирот в Станце. Рисунок Э. Климша. Иллюстрация в журнале «Die Gartenlaube». 1896 г.

Из детской среды сами по себе выделяются, скажем, те, кто хочет помогать учителю, и те, кому интересно помогать экономке готовить обед. Так работает принцип природосоответствия. Природа одного ребенка возбуждает его интерес к одному предмету, другого — к другому. Потом они делятся знаниями.

Это, конечно, не атмосфера школы, но атмосфера семьи, где дети хотят быть похожими на отца. Что делает отец? Делится своими знаниями. Значит, и мы будем стараться делать то же самое. Тоже ведь удивительное изобретение Песталоцци: когда знающий ученик делится знаниями с незнающим.

Однако сколько раз мы видели в фильмах и читали в книгах про школу всякие истории, где отличник пытается учить двоечника, и это только лишь порождает конфликты. Но у Песталоцци взаимопомощь и взаимообучение не порождали проблем, а, наоборот, создавали атмосферу дома, где старший брат помогает младшему.

Почему так?

Во-первых, принципиально важен пример учителя. Песталоцци учил радостно и никогда не обвинял учеников в лености, тупости и во всем том, в чем, в принципе, учителя любят обвинять своих учеников. Учил свободно, не демонстрируя своей власти. Дети брали пример с того, кого уважали и любили.

Во-вторых, ученики в Станце просто не знали, что знания могут быть поводом для хвастовства, им было ясно иное: если ты будешь делиться тем, что знаешь — тебя будут уважать. Исходили из этой логики.

Вот слова Песталоцци, которые, будь моя воля, я бы повесил в каждой школе мира, чтобы учителя не забывали: «Ребенок хочет всего, что он охотно делает. Он хочет всего, что делает ему честь. Он хочет всего, что вызывает в нем большие ожидания. Он хочет всего, что вызывает в нем силы, что заставляет его сказать: „Я могу это сделать“»[98].

Значит, задача учителя не заставить, а возбудить интерес ученика. Он легко возбуждается, если учителю самому интересно то, о чем он рассказывает.

Элементарное воспитание по Песталоцци, напомню, — это не когда педагог заставляет учить абзацы, цифры и прочее. А когда рассказывает о том, как устроен мир и отношения между людьми, — то есть обо всем том, что его самого интересует и с чем ученики сталкиваются каждый день в реальной жизни.

На своих лекциях и личных консультациях я всегда