Она обратила внимание, что он особо выделил начало фразы. «Понятное дело, — подумала она. — с ним действительно ничего не случилось. Пострадал его бизнес. Сказать ему прямо, кто в этом виновен? Нет, это будет слишком. Лучше осторожно намекнуть».

— В последнее время вы со Львом часто про Вальтера разговариваете, — произнесла Оксана, жестом показав, что стаканы пора наполнить.

Ее раздражало, что Корчак по-прежнему стоит, не проявляя желания расположиться рядом. Наверное, он опасается, что Лев может вернуться и застать их в сомнительном положении.

— Он никогда не бывает раньше семи, — заметила она.

— Кто? — спросил Корчак.

— Лев, — ответила Оксана.

— Я понял, — сказал он. — Ты заговорила о Вальтере…

— Да, — подтвердила она. — Сядь рядом, услышишь кое-что интересное.

Корчак подчинился. Впервые после появления в квартире его лицо утратило каменную бесстрастность и выражало какие-то чувства. Это было не любопытство. Не хотела бы Оксана оказаться объектом подобных чувств. Она выпила и выставила правое колено вместо левого.

— Видишь, как я загорела? — сказала она.

— Ты об этом собиралась поговорить? — спросил он и сделал движение, чтобы встать.

— Нет, — поспешно ответила Оксана. — Не об этом.

— Вальтер, — напомнил Корчак.

Ей показалось, что глаза его сверкнули, как у кота, прячущегося в темноте и случайно освещенного фарами проехавшей машины.

— На самом деле он полицейский, — сказала Оксана. — Командует каким-то особым подразделением. Типа полицейского спецназа. И подчиняется моему муженьку.

После такого признания можно было ожидать, что глаза Корчака вспыхнут еще ярче, но этого не произошло. Наоборот, они словно бы погасли.

— Как его фамилия? — спросил он.

— Семиряжный, — пробормотала Оксана. — Он майор.

Ей хотелось спать. Апатия охватила ее. Она жалела о том, что напилась, жалела о том, что позвала Корчака. Сама она его нисколько не интересовала и не волновала. Он пришел лишь для того, чтобы выведать у нее тайны мужа.

— Вот как, — произнес Корчак. — Были у меня подозрения насчет Льва, но я решил, что друг не способен на такое. Хотя какой он друг после этого?

— Я могу ошибаться, — пролепетала Оксана, сползая по спинке дивана, чтобы принять горизонтальное положение. — Глупости все это. Забудь.

Корчак протянул ей полный стакан и спросил:

— Говоришь, он майор, этот Семиряжный?

— Я без трусов, — сообщила Оксана, беря стакан.

— Я вижу, — сказал Корчак.

Она села, чтобы дотянуться губами до краев стакана с виски. Резкий запах ударил ей в нос. Она вскочила с дивана и побежала в ванную. Когда она вернулась, бледная, с волосами, прилипшими к щекам, Корчака в комнате не было.

— Козел, — сказала она, упала на диван и уснула.

Проснувшись в спальном мешке, Корчак почувствовал, что ему что-то давит под ребра. Он расстегнулся, пошарил под собой и обнаружил, что лежит на травматическом пистолете, прихваченном из дома за неимением другого, более серьезного оружия. Убить из такой игрушки можно только с очень близкого расстояния, лучше в упор, да и то при условии, что ствол будет приставлен к виску или глазнице, так чтобы пластиковая пуля достала до мозга. Знатоки писали, что бывали случаи, когда травматические пистолеты наносили смертельные ранения в сердце, однако верить их утверждениям было нельзя. В наше время, когда Интернет стал общей свалкой самых противоречивых фактов и мнений, вы на каждом шагу рискуете нарваться на фейк, особенно если ленитесь сделать несколько дополнительных кликов, чтобы хотя бы бегло проверить сообщение. Так что, вздумай Корчак стреляться, он бы все-таки выбрал в качестве цели собственный глаз.

Но он не собирался делать этого. Тем более после того, что узнал от пьяной Оксаны. Если стрелять в глаз, то не в свой, нет, не в свой…

— Значит, вот в какие игры ты играешь, Лев, — пробормотал Корчак, направляя пистолет то в окно, то в потолок, то в какое-нибудь пятно на стене. — Отлично. Теперь вместе поиграем.

Идея заявиться к Левченко на работу и там прикончить его выстрелом в упор пока что окончательно отброшена не была, но Корчак намеревался придумать что-нибудь получше, дабы остаться на свободе и перебить как можно больше бандитов.

В СМИ принято именовать таких, как его бывший друг, «оборотнями в погонах», но это было слишком романтично. Бандиты есть бандиты, и не нужно придумывать им других названий. В погонах, без погон… Какая разница?

Корчак понимал, что, убив генерала УБОП, он не уйдет далеко и нигде не скроется. Это будет началом и концом его необъявленной войны. Главный злодей будет уничтожен, но останутся остальные, те, кто действовал по его указке. И майор Семиряжный, он же Вальтер, избегнет кары. А ведь это он и его банда виноваты в похищении и убийстве семьи Корчака.

Стоп! Игнат резко сел, осененный внезапной догадкой. С чего он взял, что Эльза и дети мертвы? Только потому, что они пропали без вести? Но теперь, когда горе слегка рассосалось, к потрясенному сознанию мало-помалу начала возвращаться способность соображать и мыслить логически.

— Что мы имеем? — медленно заговорил Корчак, сидя на полу. — Если уж бандиты убили нескольких людей прямо в лесничестве, то зачем им было забирать остальных? Пытать? Но они ничего не знали. Использовать в качестве заложников, чтобы шантажировать меня? Гм, мне даже никто не позвонил ни разу. Вальтер сказал, что я своих больше не увижу? И что? Почему я ему поверил? Правду должен знать Лев. Только он не признается, что замешан. Тварь! — Корчак ударил кулаком по полу. — А ведь это ты, сволочь, закрыл задвижку! Ты хотел отправить меня на тот свет, чтобы не совал нос в твои дела. Эльза и дети шли прицепом. Не было у тебя резона их похищать.

Корчак наклонился, чтобы достать из вороха одежды мышонка Бэтмена.

— Я прав? — спросил он. — Наша девочка жива?

Мышонок не ответил, но это был хороший признак. Безумие, едва не поглотившее Корчака, отступило. Он больше не слышал игрушечных голосов. И он мог думать, как раньше, когда создавал в мозгу сложнейшие финансовые схемы, не упуская из виду мельчайших деталей.

Итак, поначалу Левченко не собирался причинять вреда Корчаку. Сентиментальные воспоминания, ностальгическая привязанность и тому подобная чепуха. Но банда Вальтера-Семиряжного сама вышла на Корчака, сначала прессуя его, а потом грабя. И обратного хода уже не было, поскольку бандиты никогда не возвращают отнятое, такая уж у них психология. Корчак стал опасен. Он превратился в постоянную угрозу для Левченко. Тот боялся разоблачения, боялся выдать себя неосторожным словом или взглядом. И последовало приглашение в лесничество. Когда трюк с заслонкой не сработал, была задействована зондеркоманда Вальтера. Это была не акция устрашения и не удар вслепую. Резня понадобилась, чтобы упечь Корчака за решетку или в психиатрическую лечебницу. Не зря же Левченко настоятельно порекомендовал ему бежать через лес, бросив машину. И не зря в операции был задействован вертолет.