Весь день бродил я по музею,

На шук и окуней глазея.

Чего не сделаешь от скуки?…

Привет работникам науки!

Федор, который оказался там вслед за Михалковым, написал за ним внизу:

Весь день бродил ты по музею,

На щук и окуней глазея,

И не увидел ни х…ра.

Привет работникам пера!

[Там же. С. 83]

Как Ф. П. Кренделев сделался врагом министра

«Федор загорелся идеей, что в Сибири должно быть такое же гигантское месторождение золота, как Витватерсранд в Южной Африке. Он развил бешеную деятельность, написал Председателю Совета Министров СССР А. Н. Косыгину письмо о необходимости организации таких работ. Косыгин вызвал к себе министра геологии А. В. Сидоренко и Ф. П. Кренделева. Косыгин говорит:

— Федор Петрович, очень интересна Ваша записка.

И, обращаясь к Сидоренко:

— Что нужно, чтобы такие месторождения открыть?

Сидоренко сказал, что неплохо было бы получить дополнительно 4 буровых станка и 2 вездехода. Федор сказал:

— Да Вы что! Необходимо вести широкомасштабные работы, нужно создать несколько новых экспедиций и мощную аналитическую базу, вести специальные исследования по докембрию и обрамлению Сибирской платформы.

Косыгин сказал:

— Вот этот молодой человек, в отличие от Вас, обладает государственным подходом к решению проблемы.

Так Федор нажил кровного врага на всю оставшуюся жизнь, о чем Сидоренко не забывал каждый раз ему напоминать. Тем более, что он стал потом вице-президентом Академии наук СССР».

Как Ф. П. Кренделев провел геологическую съемку

острова Пасхи за один день

Получаю от Федора бандероль. В ней рукопись. Автор: Кренделев. «Геология острова Пасхи». Очень здорово все расписано, и написано во Введении, что в основу книги положены 64 человеко-дня Геологической съемки. <…> Потом только я узнал от других людей, что Федор был на острове всего один день. Просто он весь остров заранее разбил на участки. И когда экспедиция, которую возглавлял будущий академик Лисицын, по просьбе Федора пристала к острову Пасхи, то вместе с ним высадились 60 человек, и каждый со своего участка должен был привезти образцы. Все эти образцы были зафиксированы на карте. Затем он эти образцы проанализировал и написал «Геологию острова Пасхи». Стоило посмеяться. Но, с другой стороны, это было первое профессионально сделанное геологическое описание острова Пасхи, это был вклад в науку.

[Летников, 2008. С. 82]

Как академик А. А. Маракушев учил японок частушкам

Начинается банкет <для участников советско-японского симпозиума по экспериментальной минералогии>. Мы не обратили внимания, что в программе было написано: начало в 7.15, завершение в 9.00. <…> Черт нас дернул, мы начали петь, я ревел: «Славное море, священный Байкал», другие песни. В общем, минут 30 потеряли. И когда сели, приступили снова к выпивке и стали закусывать, вдруг ударил гонг и сказали: «Банкет окончен», 9 часов, все. У нас, как говорится, ни в одном глазу. Когда мы выходили из этого зала, то слева стоял столик с пивом, а справа — столик с сакэ. Наши ученые делали так: поскольку на руке между пальцами четыре пустых места, то каждый брал четыре бутылки пива и по две-три бутылки сакэ. Официанты с удивлением глядели на все это, но мы сказали: «Можно брать — берем». <…> Захожу я в номер, где жил Алексей Маракушев, и вижу: он сидит в окружении молодых японок, и они разучивают русские частушки. <…> Я чуть не умер со смеху, глядя, как японки не выговаривают некоторые русские слова и записывают текст по-английски: «Косил мужик десятину, х… повесил на осину». И так далее… А. А. Маракушев говорит:

— Поют только «Катюшу» и «Подмосковные вечера», пускай знают настоящий русский фольклор.

[Летников, 2008. С. 223]

Как Ф. А. Летников в США «уделал» ковбойский стэйк

1987 год. Командировка в США. Ф. А. Летников, В. И. Коваленко (ныне акад. РАН) и М. С. Марков.

Пришли мы в мексиканский ресторан. <…> Слава и Марик заказали себе форель, а я — «ковбойский стэйк». <…> Я сижу, попиваю вино, и вот мне приносят целлофановый мешочек с гербом ресторана и перчатки из тонкой резины. <…> Приносят ковбойский стэйк. Можете представить себе прямоугольное блюдо, сантиметров 30 на 20. И там лежит кусок мяса. Я не знаю, где такой кусок мяса толщиной в 8-10 сантиметров можно вырезать у быка. <…> Если учесть, что мы в Иркутске получали мясо по талонам, килограмм на человека в месяц, при этом вместо мяса можно было получить только пельмени, то это сочное мясо я ел с удовольствием. И чем больше я ел, тем больше становился центром внимания американцев. Они о чем-то переговаривались, и тут сидящая рядом со мной женщина говорит:

— Профессор, Вы — very strong man!

— В Сибири все такие.

— Я вижу.

И когда я доел мясо, съел гарнир, запил вином, раздались аплодисменты. Я спросил, в чем дело. Мне сказали, что в Америке никто не может съесть ковбойский стэйк. Поэтому дается пакет и перчатки, и вы можете недоеденное мясо унести домой. Ни перчатки, ни мешочек мне не понадобились. <…>

Прилетаем в Итаку, встречают нас американцы. Знакомимся.

— Профессор Марков.

— Профессор Коваленко.

— Профессор Летников.

— О, это тот, который съел ковбойский стэйк! <…>

Когда мы прилетели в Вашингтон, там сказали:

— О, профессор Летников съел в Бостоне ковбойский стэйк! Very, very strong man!

[Там же. С. 200]

«Война и мир» молодого ученого Ф. А. Летникова

с академиком Г. Н. Щербой

«1961 год. Я толко что окончил заочно институт. Идет молодежная конференция в КазИМСе, у меня доклад: „К вопросу о генезисе грейзенов Кара-Обинского месторождения“. Г. Н. Щерба <академик АН Каз ССР, р. 1914> пришел послушать доклад. Завершая, я сказал: „В свете того, что я рассказал, представление Григория Никифоровича о стадийном образовании грейзенов вообще неприемлемо“. Он, как ошпаренный, вскочил и выбежал из аудитории. Все говорили, что это было, конечно, нагло с моей стороны <…> Мне сказали: „Ты приобрел в лице академика Г. Н. Щербы довольно сильного врага“. <…> Потом это подтвердилось, когда я написал кандидатскую диссертацию, получил хорошие отзывы от Д. С. Коржинского и В. А. Жарикова и прошел предзащиту в ГИНе у Н. М. Метляевой. Идет заседание ученого совета в КазИМСе, докладывает Нона Михайловна. Председатель совета академик АН Каз ССР Р. А. Борукаев спрашивает:

— Как работа называется? „Изобарные потенциалы образования минералов“. Я не знаю, что это такое. Академик Щерба, Вы знаете, что это такое?