Они переглянулись, а мы с Бенедиктом, воспользовавшись моментом, сделали то же самое.

– Как насчет шоколадок? Выяснили что-нибудь?

– За последние пятнадцать лет зафиксировано свыше шестисот случаев разнообразного повреждения продуктов. Больше двухсот из них приходится на конфеты. Ограничив поиск субъектами, которые использовали бритвенные лезвия, рыболовные крючки и швейные иглы, мы сузили диапазон до сорока трех случаев. Только в двух из указанных случаев злоумышленник использовал все три вида предметов. Оба случая в Лэнсинге, штат Мичиган. Это было на Хэллоуин, два года подряд: в 1994-м и 95-м.

Впервые на протяжении всего этого дела я почувствовала, как во мне вспыхнул огонек волнения. Это могло быть серьезной зацепкой.

– Арестовали кого-нибудь? Были подозреваемые?

– Ни одного. Надежда улетучилась.

– В обоих случаях миска с конфетами была оставлена у пустующего дома. Ни отпечатков, ни свидетелей, ни признаний, просто несколько десятков детей были доставлены в травмпункты и имел место один терминальный инцидент.

– А вы не просматривали криминальные архивы Лэнсинга, досье на преступников? Не обнаружили никого, кто арестовывался там прежде и может оказаться тем человеком, которого мы ищем?

– Мы сравнили данные по задержанным с нашим психологическим профилем, но ни один из них не оказался франко-канадцем. У нескольких подозреваемых были лошади, и мы сейчас их проверяем.

Спокойствие, Джек.

– Ну, а если отвлечься от вашего профиля? Никого не арестовывали в Лэнсинге за похищение женщин? Нанесение ножевых ран? Оставление записок для полиции? Какие-нибудь нераскрытые убийства, где бы фигурировали пропажа людей, пытки, увечья? Этот тип явно убивал и прежде. Вы убедились, что он действовал в Мичигане. Вы проследили дальше за подобными случаями?

– Мы сейчас проверяем, – проговорил тот, что справа, в чисто овечьей манере потупляя взор. – Тем не менее, если бы вы могли выделить нам часть ваших людей, мы бы хотели проверить некоторые местные конюшни и рассмотреть дело в лошадином аспекте.

Я моргнула. Потом еще раз. Потом набрала в грудь воздуха и уже готова была разразиться тирадой, когда в открытую дверь моего кабинета постучал один из полицейских. Это был Барри Фуллер, крупногабаритный патрульный, ранее игравший за «Чикагских медведей». Он был прикомандирован к спецгруппе по поимке Пряничного человека, хотя, каюсь, я не помнила, с какой целью.

– Офицер Фуллер! – с готовностью приветствовала я его, радуясь, что меня перебили.

Фуллер вошел, бросив косой взгляд на фэбээровцев.

– Мы… то есть я сегодня утром принял телефонный звонок. – Теперь я вспомнила, что Фуллеру было поручено сидеть на телефоне, чтобы отсортировывать фальшивые признания и другую информацию. – Звонил Фитцпатрик, хозяин второго магазина. Он хотел дополнить свои показания.

– Дополнить чем?

– Он вспомнил, что перед тем как обнаружил тело, слышал фургон с мороженым.

– В смысле, музыкальный фургон? Такой, на котором написано «Доброе угощение»?[21]

– Да. Он играл какую-то шарманочную мелодию, вроде бы «Продавец конфет».

Я быстро осмыслила услышанное. Мы знаем, что преступник водит грузовичок. Фургон с мороженым может быть практически анонимным; таких в Чикаго, вероятно, сотни. Я повернулась к Харбу:

– Нужен список всех фургонов, торгующих мороженым, зарегистрированных в Иллинойсе и Мичигане. И нужно выяснить, требуется ли какая-то специальная лицензия или разрешение на такую торговлю, и в первоочередном порядке проверить этих людей на предмет нападений, изнасилований, грабежей со взломом… отметаем дорожные аварии. Затем нужно сопоставить этот список со списком пациентов доктора Бустера. И надо еще раз поговорить с тем парнем, Донованом, который обнаружил первое тело.

– Это я уже сделал, – сказал Фуллер. – Я ему позвонил. Он тоже помнит, что слышал фургон с мороженым. Я как раз принялся за отчеты автотранспортного управления. Проблема в том, что они фиксируют марку, модель и год выпуска. Марка фургона с мороженым – джип, а в Иллинойсе тысячи джипов. В Мичигане, думаю, еще больше. Мы не можем проследить и по водителям, потому что всякий, у кого есть стандартные права класса «В», имеет право водить джип. Если у этого парня бизнес-лицензия на вождение, можно было бы его по ней вычислить, но эти списки местные, они проходят не по штату, а по населенным пунктам. Может уйти целая неделя, чтобы проверить каждый пригород.

– А что, если пойти через компании, торгующие мороженым, у которых есть водители? – вслух размышлял Харб.

– Таких в Иллинойсе шесть, – изумляя нас, ответил Фуллер. – Я уже запросил у всех факсы со списком сотрудников, а также их маршруты.

– Отличная работа, офицер, – похвалила я. – Мы посадим на телефонные звонки кого-нибудь еще, а вы возьмите на себя сбор этой информации. Я хочу, чтобы вы каждое утро докладывали мне о положении дел, и еще мне нужны письменные показания Фитцпатрика и Донована, причем как можно скорее.

Поскольку я люблю инициативу в своих подчиненных, я также бросила ему кость.

– В моем ящике есть папка еще с одним делом, пробегитесь по нему, не привлечет ли что ваше внимание.

Он радостно ухмыльнулся – думаю, от открывшейся ему перспективы – и вышел. За какие-нибудь две минуты бывший футболист, совершавший обходы в качестве патрульного, доказал, что он куда более полезен, чем два федеральных агента, у которых за плечами годы практики. Меня это не удивило.

– Может, он развозит мороженое верхом на лошади? – предположил Бенедикт, обращаясь к фэбээровцам.

– Парле ву эскимо? – добавила я.

– То, что он развозит мороженое на фургоне, не исключает его владения лошадью, – сказал тот, что слева, – но нам потребуется время, чтобы переварить эти новые сведения и проконсультироваться с «Викки»…

– Пожалуй, это будет нелишним.

– Мы прекрасно отдаем себе отчет, что вы нас не любите, лейтенант. Но мы все здесь делаем одно общее дело. Мы стараемся найти убийцу. Мы делаем это, анализируя данные и сравнивая их с тысячами других документально зафиксированных случаев, с тем чтобы получить портрет преступника. Вы же предпочитаете выступать в теленовостях и рассуждать о его трусости и энурезе. У каждого свой метод.

Потом оба повернулись, синхронно, как один, и вышли.

– Уф! – сказал Харб. – Вот где опасность инсульта.

– Кажется, мне нужен кто-то, кто бы меня обнял, крепко-крепко, Харб.

– Я весь к твоим услугам. Во всяком случае, пока «Ленч вдвоем» не сведет тебя с кем-нибудь. Я уже говорил, как ты очаровательна в этом свитере?