— Ах, «девочки»? — расхохотался Индр. — А неплохо эта «девочка» возбудила твою жизненную силу — до сих пор в себя прийти не можешь. Ха! «Девочка»! Эта смелая душа прошла через дебри Каахьеля и бесплодные земли Туй-гая! Сами боги отвечали её зову! Дженна приручила шаркани, — он коварно улыбнулся, — и не только их… Она, хоть и слаба, всё же сумела разжечь пламя Сайрона… Ты бы видел его! Он впервые за столетия улыбался и тосковал, напивался и даже засунул меня в сугроб… Понимаешь? Он чувствовал! Несмотря на свою искалеченную демоническими экспериментами душу! А Дженна… Я приставил к ней суккуба, чтобы эта «девочка» хоть на миг вспомнила о том, что она женщина, а не бесполый маг огня, которым вы оба — да, вы оба: и ты, и Сайрон — пытаетесь её вообразить… «Я хочу стать человеком! — говорил он. — Зачем мне эта сила?» И что теперь? Теперь он остывает! Вместо того чтобы принять Дженну и…

— И? — холодно вставил Сол. — Вместе с ней зачать новых хранителей Сии? Это тебе нужно?

— А ты сам чего же от них хотел? — Индр возмущённо фыркнул. — Это ведь ты призвал в Сию странника! Как будто бы не знал, чем, с его-то характером, дело закончится… Ну? Что молчишь? Давай, скажи мне!

— Ты и сам всё понял, Индр, — глухо ответил Сол.

— …А ведь всё могло бы быть иначе, помнишь? — грустно заметил хранитель Севера. — С Каахьель, а может быть и с Бешбьяс. Я бы не бился здесь, в одиночку залатывая дыры то тут, то там…

— Ты хотел, чтобы у Севера был свой… — Сол неприятно ухмыльнулся, — мастер пыток? Свой некромант?

— На юге Свободных королевств нужен был некромант!

— Мы вытащили Финиста. Он не Тёмный, но теперь вас будет здесь двое…

— Если он проснётся, Сол… Если проснётся, — Индр шумно вздохнул. — И если Сайрон придёт в себя… Если же нет… Я получу ещё одного «чёрного единорога». И, боюсь, на этот раз падёт уже Ферихаль… — музыкант горько поморщился. — Удержишь ли ты наш материк в одиночку, Сол?

— Я искренне хочу, чтобы все были счастливы, друг, — прошептал жрец. — Лишь это двигало моими помыслами с самого начала. Но сейчас я и вправду ничем не могу помочь. И бездействие это гораздо тяжелее любого возможного действия.

— Так просто не мешай им, друг, — улыбнулся Индрик.

«Значит, Бацун Эмон — мастер пыток, — размышляла Дженна, застыв перед массивными резными дверями и нервно перебирая пальцами косу. — Понятно, откуда у него взялось достаточно боли, чтобы прокормить этакую банду демонов».

На нефритовых створках, как и на бирюзовых, были вырезаны небесные мотивы. В облаках, подхваченных ветром, танцевали сказочные птицы, напоминающие журавлей. Под ними раскачивались травы, порхали бабочки и стрекозы — не демоны, не убиенные или замученные в тюремных камерах. Девушка вздохнула, откинула волосы за спину, подняла было руку, чтобы постучать, и опустила.

— Добро пожаловать, — прозвучал бесцветный голос в её голове.

Двери распахнулись, и Дженна вошла в покои главного тюремщика и хранителя страны Калос. К её удивлению, это была светлая и очень скромная комната в зелёных тонах — никаких лишних убранств, а так же столов, стульев и кроватей.

На полу лежала подстилка, сплетённая из свежего тростника, в углу стоял сундук для вещей. А вот стены вместо гобеленов и панно украшало всевозможное оружие: посохи, копья с длинными, расходящимися к острию причудливыми лезвиями, вилы, топоры, всевозможные мечи и кинжалы; у Дженны глаза загорелись от восторга.

Бацун Эмон вышел ей навстречу, одетый не по ферихальской моде — в свободные штаны и белую рубаху с наглухо застёгнутым высоким воротником. Это был обычный мужчина: прямой и худощавый, среднего роста, с тонкими чертами лица и коротко остриженными чёрными волосами. Но совершенно необыкновенными в нём были глаза… Один глаз повелителя демонов был непроницаемо-чёрным, другой — серо-стальным. Между бровями залегала складка — морщинка, такая глубокая, словно бы во лбу скрывалось третье око.

Чародейка не знала, как до̀лжно приветствовать хранителя Калоса. Но вибрация исходящей от него витали была так сильна, что девушке захотелось низко, очень низко поклониться. Так она и поступила.

— Доброе утро, уважаемый Бацун Эмон, — сказала она, распрямляясь. — Меня зовут Дженна.

— Доброе утро, Дженна, — мужчина ответил ей более скромным поклоном.

Его разноцветные глаза пронизывали насквозь, губы застыли в дружелюбной улыбке. На миг девушке показалось, что хранитель рассматривает её несоклько пристальнее, чем положено незнакомцам. Будто бы туман воспоминаний заволок его взор. Но разве мог он видеть Дженну раньше?

— Вижу, ты заинтересовалась моей коллекцией… — прервал неловкое молчание Бацун Эмон. — Однако у меня крайне редко бывают гости. Вряд ли ты проделала столь долгий путь, чтобы полюбоваться оружием, верно?

— Тропы, которыми я хожу, значительно сокращают время, проведённое в пути, — пояснила девушка, догадавшись, что её собеседник имеет в виду не ступени и лестницы. — Ваша коллекция, безусловно, прекрасна, однако я знаю, что истинная красота оружия раскрывается только на деле. Поэтому, если позволите, я сразу перейду к волнующему меня вопросу.

И без того она потратила слишком много времени на болтовню, а меж тем её учитель находился в опасности.

— Для любых свершений необходимы силы, — заметил хранитель Калоса, произнося слова плавно и медленно. Столь же неторопливыми и мягкими были и его движения. — По твоим сферам я вижу, что ты ещё не завтракала, сразу бросилась к делам. Так прошу, Дженна, раздели со мной утреннюю трапезу.

Помня предостережения Сайрона по поводу совместных трапез, девушка хотела отказаться, но Повелитель демонов не позволил ей долго раздумывать. Громко хлопнув в ладоши, он указал на тростниковую циновку и сел сам. Чародейка покорно опустилась на пол и с интересом принюхалась к ароматам незнакомых ей трав, тлеющих в небольших чашах, расставленных по углам комнаты.

Бацун Эмон не пользовался мебелью, услугами местных портных, и даже служанки не осмеливались заходить в его покои. Блюда с пищей они оставили снаружи у дверей. Повелитель демонов сам принёс завтрак и ухаживал за своей гостьей. Угощения были просты и показались Дженне несколько безвкусными: каша на воде и калоский чай — зелёный, как и нефритовые стены гостиной.

— В излишних удовольствиях сокрыты излишние печали, — уловив недоумение чародейки, объяснил Бацун Эмон. — Удовольствия рождают желания, желания же — есть источник страданий.

Поначалу оробев, девушка ела медленно. Но аппетит, с которым сам хранитель Калоса поедал кашу, мог принадлежать скорее работающему в поле селянину, нежели утончённому аристократу, и оказался заразительным.

— Значит, говоришь, один из моих демонов пожелал служить тебе, — Бацун