ветре иноземные корабли могут делать тысячу ли (=576 километров) в сутки; но если они имеют несчастье попасть под северный ветер и не могут найти на нашем побережье гавань или пролив, где они могли бы бросить якорь. тогда корабль погибает вместе с товарами».

Китайская навигация на дальний запад имела меньший размах. Писатели Х века еще повествуют нам о кораблях из Китая, доплывавших до Омана и Сирафа, Бахрейна и Басры; некоторые из них поднимались даже до древней царственной Хиры. Среди этих парусников наблюдались и весьма крупные, несшие до полутысячи людей и снабженные запасом нефти, чтобы сжигать пиратские суда. Однако по мере усиления междоусобной борьбы в халифате, когда в каждой гавани поселяется тревога, иноземные гости начинают все реже показываться из-за горизонта; постепенно китайские маршруты в западных морях сокращаются до Хормуза, Дайбула и Бхарукаччи, а в XIII–XIV веках — преимущественно до Каликута и даже Кайяла на восточном берегу Индии..

Из моря в море

Маршруты путешествий Синдбада начинаются одинаково: из Багдада он спускается по Тигру к Басре и лишь оттуда, наняв или купив корабль, окончательно пускается в путь. Став столичной гаванью, Басра вскоре выросла в перворазрядный морской и торговый город. Здесь было главное местопребывание купеческих судов, имевших постоянные коммерческие связи с берегами Аравии, с Восточной Африкой, Сокотрой, Мальдивскими, Лаккадивскими и Никобарскими островами, Индией, Цейлоном, Индонезией, Сиамом и Китаем. Значительную роль в приближении Басры к восточным рынкам сыграло окончательное покорение Синда в 712 году, придвинувшее халифат вплотную к границам Индии. Имя Басры в форме Бассора или Бальсора проникло в средневековую Европу; «великолепная Бассора» — один из ярких образов русской акмеистической поэзии. Басра, как Сираф и Хормуз, была основным пунктом, где арабские корабли начинали дальнее плавание. Отсюда, с крайних северо-восточных вод Персидского залива, уходят в море купцы Синдбад и Сулайман, капитаны судов Ибн Вахб и Исмаилвайхи, судовладельцы братья Ахмад и Абдассамад ибн Джафар, «львы моря» — лоцманы Мухаммад ибн Шазан, Сахл ибн Абан, Лайс ибн Кахлан и, поколение за поколением, многие другие представители арабского морского люда, вошедшие в память истории со страниц «Тысячи и одной ночи», рассказов Абу Зайда Сирафского и Бузурга ибн Шахрияра из Рамхурмуза, книг географов ал-Масуди, Ахмада ибн Маджида и Сиди Али Челеби.

Возвышение Басры оттеняется одновременным упадком торговой деятельности южно— и западноаравийских морских центров. Вслед за Шихром, Зуфаром и Аденом порт Мекки — Джедда и порт Медины — Джар, — с перемещением фокуса политической, экономической и культурной жизни в Багдад утратили былую исключительность. Правда, халиф Омар продлил жизнь обеих гаваней, сделав их пунктами приемки кораблей с египетским хлебом для Хиджаза. На пути из Египта в Аравию поздним и скоротечным цветом расцвел и третий центр — Кулзум, расположенный у выхода в Красное море, жизненной артерии этих перевозок — нильского канала. Но этот «пролив повелителя правоверных» служил мусульманам лишь немногим более столетия, после чего был по стратегическим соображениям засыпан, и, таким образом, тесно связанная с ним судьба портов Джедды, Джара и Кулзума оказалась безрадостной: оставшись в стороне от путей международной торговли, они утратили экономический вес, и в эпоху позднего Средневековья их деятельность определялась почти исключительно потребностями паломничества в Мекку и Медину.

Выходя из Басры, Сирафа или Хормуза, небольшие суда избирали закрытое, или каботажное, плавание, и крайним пунктом, куда они доходили, был Кулам на юго-западе Индии. Преимущество этого вида плавания состояло в том, что судно, идя в виду берега, всегда было в состоянии причалить к нему для того, чтобы заделать пробоины и устранить течь, пополнить запасы топлива и пресной воды, переждать морскую бурю или в связи с каким-либо чрезвычайным происшествием на борту. Но, с другой стороны, прибрежное мелководье таило отмели и подводные камни, от лоцмана в этих районах требовалось непрерывное напряжение внимания, и труд его в таких условиях был изнурительным. Суда с глубокой осадкой выходили в открытое море, «зеленую воду», как называет Ахмад ибн Маджид глубоководные районы в отличие от мелководных участков «белой воды». Первую остановку моряки делали в оманских портах Сухаре или Маскате, где производился набор пресной воды. Отсюда через Сокотру шел путь к Мадагаскару, Коморским островам, восточному побережью Африки. Если плавание имело целью порты Северной Индии, корабли останавливались в крупном пункте Диу на острове у южной оконечности Гузерата. Идя на юг, они достигали Кулама. Это был последний крупный порт в западной части Индийского океана, и здесь каждое судно платило за проход на восток. Дальнейшее путешествие шло по маршруту: Цейлон — Никобарские острова — порт Кала на западном берегу Малаккского полуострова — Малаккский пролив — Палембанг в восточной части Суматры — остров Тиоман у восточного побережья Малайи — остров Куядранг вблизи устья реки Меконг — остров Пуло-Кондор у южного побережья Кохинхины — порт Чампа в Восточном Индокитае — Ханой — Гуанчжоу — Цюаньчжоу — Ганьпу. Этот основной путь имел ответвления к Яве и другим островам Индонезии, к портам Бенгальского залива: Тенассериму, Тавою, Читтатонгу, Калитурии, Кайялу, к попутным архипелагам. Продолжительность пути от Маската до Гуанчжоу составляла четыре лунных месяца. В каждом порту корабли встречал и провожал его начальник, которому было присвоено право таможенного досмотра и взыскания пошлин, в его же ведении находилась служба охраны порядка.

По разветвленным океанским путям, от порта к порту, из страны в страну широким потоком шли на обмен и продажу разнообразные продукты Востока. Все побережья Азии и Африки, обращенные к Индийскому океану, все крупные острова покрывала густая россыпь арабских торговых колоний, и Багдад вместе с Басрой составляли центр международной морской торговли. Из Китая сюда прибывали шелк, фарфор, мускус, из Сиама — олово. Индия и острова Индонезии посылали к берегам Тигра пряности: перец, имбирь, корицу, а также алоэ, эбеновое и сандаловое дерево для художественных работ, стволы тика для кораблестроения, краски и минералы. С Цейлона шли жемчуг, алмазы, топазы, изумруды, сапфиры, яхонты; из Бадахшана в Средней Азии — рубины; из Хорасана — гранатовый камень; из Мавераннахра в Средней Азии — яшма; из Нишапура в Иране — бирюза; из Армении и Магриба — горный хрусталь; из Абиссинии — оникс, малахит и карбункулы; из Нубии — наждак. Мальдивские и Лаккадивские острова славились кокосовыми пальмами, стволы и волокно которых служили широко распространенным судостроительным материалом. Тюркские