Сандра все еще пребывала в опиумном дурмане, когда Наим и Аасиф Кохистани вошли в комнату и остановились у ее кровати. Наим держал в руках керосиновую лампу, и в ее свете они ясно видели, что Сандра вся взмокла от лихорадки и рана на ноге гноится. Она смогла на мгновение приоткрыть свои блеклые глаза и прошептать «пошли на…», а закрыв их, вновь впала в беспамятство.

— Хороший подарочек мне приготовил брат Нуристани, — проговорил Кохистани. — Скоро нога сгниет, и инфекция проникнет внутрь. Без срочной медицинской помощи она скоро умрет….

Наим все еще злился из-за провала с выкупом Сандры. Он был не в курсе гибели Шакала и ничего не знал об арестах, но он точно знал, что денег его поверенные в Кабуле не дождались. Возможно, посредник оставил деньги себе, но Наим в этом сомневался. Говорили, что человек из кабинета Карзая достаточно надежен, и что денег хватит всем, поэтому жульничать не было смысла.

Когда утром появился Кохистани, Наим пришел в ярость и поклялся, что сотрет в порошок Сабила Нуристани, но потом Бадира сказала, что пленница умрет раньше, чем будет предпринята вторая попытка получить выкуп, поэтому Наим поблагодарил в душе Аллаха за помощь. Возможно, он сможет заключить сделку с Кохистани, чтобы компенсировать неполученный выкуп.

— Наша медсестра не очень хорошо лечит, — пробормотал он, недовольный тем, что Бадира недостаточно понимает в медицине.

— Дело здесь не в медсестре, брат, — вежливо поправил его Кохистани. — Медикаментов нет. Она курила сырец опиума, а он подавляет иммунную систему.

Наим с трудом представлял, что такое иммунная система и как она работает.

— Сколько за нее могут дать в таком состоянии? — резко спросил Наим.

Кохистани по-дружески опустил руку ему на плечо и улыбнулся.

— Тебе лучше бы перестать требовать выкуп за мою пленницу.

— Ты оставил ее мне, — не соглашался Наим. — Я думал, она тебе не нужна после допроса. И потом, я собирался поделиться с тобой прибылью.

— Меня не интересует прибыль, — признался Кохистани. Он посмотрел на своего охранника Рамеша, чтобы оценить, сможет ли тот, если потребуется, убить Наима.

— У меня есть более серьезные планы на эту женщину, чем какие-то презренные бумажки.

— Деньги — это не бумажки, — сказал Наим, сузив глаза и пристально взглянув на Кохистани. — Наверное, если бы «Хезби» не держали свои планы в секрете…

— У нас есть причина хранить все в тайне, — спокойно сказал Кохистани. — Я пришлю несколько винтовок и медикаментов для твоих людей.

— Нет, — отрезал Наим, отступая назад. — Этого недостаточно. Она стоит больше. У тебя есть связи в Аль-Джазире. Ты можешь показать ее по телевизору и прославиться. Я захватил ее и заслуживаю лучшей награды. Пока ты мне ничего не дал.

Кохистани шагнул вперед, вновь положил руку на плечо молодого человека и вежливо провел его в соседнюю комнату, где усадил за стол, освещаемый лампой.

— Мы не ищем славы, ты и я. Мы слуги Аллаха. Мы ведем священную войну, джихад… и все, что мы получим за женщину, должно применяться во имя Аллаха и только его. — Он смотрел Наиму в глаза, ожидая спора. — Ты хочешь узнать, почему не состоялся выкуп? Я скажу тебе: этого не разрешил Аллах. У него тоже более существенные планы на эту американку. — Он снова остановился, чтобы взять чашку горячего чая, которую принес в дом один из его людей.

— Сейчас, мой брат… я хочу, чтобы ты отдал мне женщину в обмен на оружие и медикаменты, которые я тебе предложил, а вместе с ней верни мне и кассету с видео.

Наим понимал, что добыча ускользает из его рук. Его невежественный ум отчаянно искал решения проблемы. Бросить вызов Кохистани прямо сейчас означает обеспечить себя проблемами на долгий срок, но он должен получить хоть какое-то утешение от своего неудавшегося выкупа.

— Хорошо, — решительно выпалил он. — Женщина твоя, мне достаются винтовки и медикаменты, а также видео. Я подожду, а потом сам продам его Аль-Джазире, а деньги потрачу на помощь деревне.

Кохистани мягко улыбнулся, в душе предпочитая убить Наима, но ХИК пока еще нуждался в Талибан, поэтому стоило относиться к ним терпеливо. Он понял, что Наим чрезвычайно амбициозный парень — фанатичный ваххабит, страдающий манией величия. Если его предоставить самому себе, то он легко может стать лидером полевых командиров в регионе, а Кохистани в последнюю очередь нуждался в авторитетных варварах внутри сферы его влияния. Неграмотные фанатики непредсказуемы, они представляют угрозу как другим людям, так и себе самим. Положение усугублялось тем, что Наим был одержим гордостью и жадностью — практически психопат. Кохистани хорошо понимал, почему талибы отослали этого буйного парня подальше на юг — они сами хотели от него избавиться, и создать ХИК новую головную боль.

— Очень хорошо, брат, — решил Кохистани. — Я дам тебе одну хорошую канадскую снайперскую винтовку и пятьдесят патронов в обмен на видео… ее доставят вместе с другим оружием и лекарствами. — Кохистани имел в виду захваченную винтовку McMillan Tac-50[66].

Глаза Наима заблестели. Другого шанса заполучить такую винтовку у него не будет.

— Я хочу сто патронов.

Кохистани пожал плечами.

— У нас сейчас есть только пятьдесят, брат, но патроны достать легче, чем саму винтовку. Тебе лучше принять мое предложение.

— Тогда хорошо, — рявкнул Наим, уже ощущая, как держит винтовку в руках. С таким оружием он будет чувствовать себя на равных с американцами. Он сможет взрывать их плоть так же, как взорвали его двоюродного брата Мухаммада, чье тело, разорванное пополам всего одним выстрелом, доставили на грузовике в дом дяди. Наим приказал одному из людей принести видео.

— Зачем оно тебе?

— Я передам его человеку, который знает, как его использовать во славу Аллаха, — ответил Кохистани, довольный тем, что молодого простофилю, сидящего перед ним, он купил за игрушку. Сейчас ему нужно было втянуть американцев в зону боевых действий. Совсем скоро граждане Америки будут настойчивей требовать возвращения своих войск домой.

— А сейчас, брат, мне нужно идти. Американку мы возьмем с собой. Я надеюсь, ты не возражаешь, если мы заберем с собой и медсестру?

Наим покачал головой.

— Забирай обеих. Медсестра все равно вдова. У нее никого нет. Ты отправишь американку в Базарак[67]?

Кохистани немного помедлил с ответом.

— Нет, на север, в Парун[68].