Но, в отличие от своего предшественника, Флавицкий показывает не совсем обычные для картины исторического жанра реалистичные, даже «низменные» детали: стены камеры, покрытые плесенью, краюшку хлеба на столе, овчинный тулуп, мышей, спасающихся от воды на кровати.

Все эти детали помогают автору добиться исторической достоверности, но в то же время образ Таракановой идеализирован, мелодраматичен, что характерно для живописи позднего академизма.

И. Н. Крамской назвал «Княжну Тараканову» картиной «крупной и, главное, счастливой». Мастер получил за нее звание профессора, а П. М. Третьяков купил ее для своей галереи. Написанное за два года до смерти Флавицкого полотно показало эволюцию творчества художника от историко-религиозных композиций в традициях академизма до произведения, отмеченного чертами реалистического искусства.

И. Е. Репин вспоминал, что еще в годы обучения в Академии художеств Семирадский не поддерживал своих товарищей – приверженцев социально-критического направления живописи. Он пропагандировал идеализм в искусстве, противопоставляя красоту неприкрашенной прозе жизни. В то же время Семирадский использовал в своем творчестве достижения школы реализма, но делал это эклектически.

Поляк по национальности, Генрик Ипполитович Семирадский родился в селе Печенеги Харьковской губернии. Первые уроки рисунка получил в Харькове в мастерской Д. И. Бесперчего, ученика К. П. Брюллова.

В 1864 году Семирадский поступил в Петербургскую академию художеств, где его наставниками были Б. П. Виллевальде и К. Б. Вениг.

В 1870 году художник окончил академию и получил Большую золотую медаль за программную композицию «Доверие Александра Македонского к врачу Филиппу» (1870, Художественный музей, Минск). Медаль давала Семирадскому право на заграничную командировку, и в 1877 году он отправился в Германию и Италию. В Мюнхене живописец брал уроки у известного представителя академического направления Карла Пилоти. Известность художнику принесли большие многофигурные картины на евангельские сюжеты и темы античной истории («Христос и грешница», 1873, Русский музей, Санкт-Петербург; «Фрина на празднике бога морей Посейдона в Элевзине», 1889, Русский музей, Санкт-Петербург).

Показывая блестящую жизнь древнеримской аристократии, Семирадский, подобно некоторым своим предшественникам, например К. Д. Флавицкому, обращался к трагическим эпизодам из истории христианства.

Так, в работе «Светочи христианства» («Живые факелы Нерона», 1877, Национальный музей, Краков) автор изобразил изуверскую забаву римского императора Нерона, превратившего сожжение христиан в просмоленных корзинах в фантастическое зрелище.

Интересна картина Семирадского «Фрина на празднике бога морей Посейдона в Элевзине», в которой отразилась идея божественной красоты, способной покорить людей. В центре композиции изображена прекрасная обнаженная женщина на фоне яркой синевы моря.

Полотно выполнено в академических традициях. Об этом напоминает кулисность пространства, четкие планы, распределение человеческих фигур по группам и расположение их в виде классического барельефа. С документальной точностью переданы детали: предметы быта, одежды.

Хотя пейзаж, поражающий своим красочным великолепием, написан с натуры, в изображении природы нет достоверности, не чувствуется пристального изучения автором натуры. М. В. Нестеров, встречавшийся с Семирадским в Риме, вспоминал, что последний любил писать натурные этюды в момент самого выгодного освещения, когда природа приобретала нарядно-красивый вид. В римской мастерской художника было множество вещей, необходимых для его картин (старинных ваз, предметов из бронзы, дорогих тканей и мрамора).

Среди работ Семирадского есть ряд поэтичных композиций камерного характера, изображавших любовные сюжеты и сцены отдыха римских патрициев. Таковы полотна «Танец среди мечей» (1881, Третьяковская галерея, Москва) и «Талисман» (Художественный музей, Н. Новгород). Действие в этих картинах разворачивалось на фоне прекрасной итальянской природы или роскошных вилл Помпеев.

С появлением Товарищества передвижных художественных выставок отношение к историческому жанру существенно изменилось. Этому способствовали картины Николая Николаевича Ге, поднимающие важные морально-философские проблемы, полные глубокого интереса к русской истории произведения Вячеслава Григорьевича Шварца. Именно с этого момента подлинно историческая живопись начала отделяться от религиозной и мифологической.

В конце XIX века в историческом жанре работали многие художники, но не все умели показать зрителю суть исторического события, его глубинный смысл. Некоторые мастера (А. Д. Литовченко, Н. В. Неврев) с большим живописным мастерством воспроизводили предметы быта, одежду, архитектуру Древней Руси, но этим все и ограничивалось. Главным для них было показать блеск оружия и доспехов, красоту тканей и ювелирных украшений.

Огромный вклад в развитие исторической живописи конца XIX – начала XX века внесли Илья Ефимович Репин, Виктор Михайлович Васнецов и Василий Иванович Суриков. Созданные ими полотна обладали огромной художественно-выразительной силой, они заставляли зрителя размышлять о судьбах своей родины, о роли личности и народа в истории.

Александр Иванов всегда осознавал себя историческим художником. Хотя в основе его картины «Явление Христа народу» лежит евангельский сюжет, мастер вкладывал в это произведение более глубокий смысл, выходящий за рамки христианской легенды, считая событие, показанное на полотне, переломным, необыкновенно важным в судьбе народов. Поэтому сам Иванов называл свою картину исторической.

Русский живописец Александр Иванов родился в Петербурге в семье художника. Первые уроки рисования он получил у своего отца, академика А. И. Иванова. В девятилетнем возрасте Александр стал учеником Петербургской академии художеств, где его наставниками были, помимо А. И. Иванова, А. Е. Егоров и В. К. Шебуев.

Уже в 18-летнем возрасте молодой художник проявил замечательный талант, выполнив картину «Приам, испрашивающий у Ахиллеса тело Гектора» (1824, Третьяковская галерея, Москва). Иванов обратился к наиболее драматичному эпизоду «Илиады» Гомера. Изобразив царя Трои, старика Приама, пробравшегося в стан врага, чтобы забрать тело погибшего сына Гектора.