Когда же информация о похождениях Егора Ковалевского дошла до Нессельроде, разгневанный министр потребовал от императора строго наказать горного инженера. Но Николай, уже получивший подробный доклад от Ковалевского, перечитал его, после чего начертал на полях: «Le capitaine Kowalewsky a agi en vrai russe» («Капитан Ковалевский поступил как истинный русский»).

Дальнейшая карьера Ковалевского показала, что геология была для него скорее «крышей», под прикрытием которой он работал на русскую разведку. Не удивительно, что в 1856 году он был назначен управляющим Азиатского департамента министерства иностранных дел.

Военная разведка России варилась в собственном соку и занималась чисто утилитарными задачами. У разведчиков в форме русской армии неплохо получалось узнавать военно-технические секреты европейских коллег. Особенно отличился представитель военного министерства в Париже штабс-капитан Борис Григорьевич Глинка-Маврин. Он сумел наладить сеть информаторов, которые снабжали его ценной информацией о перевооружении французской армии. В частности, он раздобыл сведения «о разработке и производстве новых образцов огнестрельного оружия».

А вот настоящая разведка, целью которой было бы получение от своих агентов информации о ближайших планах потенциальных противников Российской империи, поставлена была из рук вон плохо. Сведения поступали, но они были отрывочными, а обобщить их и сделать соответствующие выводы было некому.

Шумилин понял, что разведывательные структуры существуют как бы сами по себе. Порой случалось, что они даже мешали друг другу, не зная о планах коллег из другого ведомства. Словом, все как в старой русской пословице: у семи нянек дитя без глазу.

Зарывшись в документы, которые в его времени имели бы грифы «совершенно секретно» и «особой важности», Шумилин все больше и больше понимал, что он вряд ли справится с порученным ему делом. Все-таки опыт сотрудника уголовного розыска не годился для того, чтобы организовать и руководить такой сложной и деликатной структурой, как военная разведка.

Шумилин со вздохом отложил очередной документ, который прислал ему для изучения любезный Александр Христофорович, и стал рыться в своей записной книжке, ища телефон одного старого знакомого. Вот тот точно будет здесь на своем месте. Только как ему рассказать о машине времени, о перемещении в прошлое и о поручении императора Николая Павловича…

Утром Тихонов и Сергеев стали готовиться к поездке в Петербург. Но их опередили. Не успели они попить чаю и собрать вещи, как в усадьбу заявился сам император Николай I. По всей видимости, ротмистр Соколов, имевший с недавних пор право личного доклада царю, рассказал о новом госте из будущего и его транспортном средстве. Что такое автомобиль, Николай уже знал – видел эти самобеглые кареты во время вояжа в будущее. Но трехколесную коляску, о которой рассказал ему жандарм, он еще не видел. Действительно, мотоцикл с коляской довольно редкое зрелище и для людей XXI века.

Появление царя повергло обитателей барской усадьбы в священный ужас и восторг. Селяне и раньше догадывались, что их новый барин «не из простых». Но чтобы к нему вот так запросто приехал сам государь! Авторитет отставного майора, который и без того был огромным, после этого поднялся на невиданную высоту. Местный капитан-исправник, примчавшийся из Шлиссельбурга после известия от доброхотов о неожиданном визите императора, застыл как соляной столб и от волнения не мог вымолвить и слова. Про себя же начальник уездной полиции подумал, что с новым помещиком, обосновавшиеся на подведомственной ему территории, стоит быть особо почтительным. Ему уже пришло несколько доносов от «доброжелателей» о том, что новый владелец усадьбы ведет себя странно и непозволительно либерален со своими крепостными.

«Надо будет по возвращении в Шлиссельбург сжечь эти доносы, – подумал капитан-исправник, – а доносчикам намекнуть, чтобы держали язык за зубами и не совали нос в дела отставного майора Сергеева. Не их это ума дело».

Император, дружески поздоровавшись с Виктором и Юрием, грозно посмотрел на капитан-исправника. Тот с полуслова понял красноречивый взгляд Николая и, лихо отдав честь, спешно покинул усадьбу.

– Ну, Виктор Иванович, – улыбаясь, сказал император, – показывайте ваше чудо техники, которое вы с вашим другом доставили из будущего. Ротмистр такое про него порассказал, что я, грешен, не выдержал и решил приехать к вам лично посмотреть на него.

Виктор повел царя к сараю, в котором находился мотоцикл. Открыв ключом большой амбарный замок, он распахнул двери и выкатил на двор «Урал».

Император с интересом обошел несколько раз вокруг мотоцикла, слушая попутно объяснения Виктора о том, как устроено это транспортное средство и как оно движется. Узнав о том, что «Урал» может перевозить трех человек, а по хорошей дороге мчаться со скоростью восьмидесят верст в час, Николай восхищенно покачал головой и тут же предложил Сергееву показать мотоцикл в действии.

– Ваше величество, – сказал Виктор, – вообще-то эта машина не моя, а моего друга. Пусть Юрий займет место водителя, а я устроюсь за его спиной. Вы же, ваше величество, садитесь в коляску.

– Хорошо, Виктор Иванович, – кивнул Николай, – вам виднее. Я поступлю так, как вы скажете.

Тихонов критически посмотрел на треуголку императора и висящую на его боку шпагу.

– Ваше величество, ваш головной убор и шпагу надо бы снять. Они вам будут только мешать во время движения. Наденьте на голову вот это, – и Юрий протянул Николаю мотоциклетную каску с очками.

– Хм, – промолвил император, скептически разглядывая каску и очки. – А зачем это надо?

– Так будет лучше, – вступил в разговор Сергеев, – вашу треуголку сдует с головы встречным ветром, а шпага помешает сесть в коляску.

– Ну, если так, то давайте вашу каску, – сказал Николай. – Она не очень похожа на кирасирскую, но все же.

И он снял треуголку, отстегнул шпагу и передал это все ротмистру Соколову.

Экипировавшись надлежащим образом, Николай с трудом забрался в коляску. С его ростом это было сделать непросто. Потом он дождался, когда Тихонов и Сергеев наденут на головы шлемофоны – больше касок у них не было, заведут мотоцикл и усядутся на свои сиденья. Юрий переключил скорость, и мотоцикл рванулся вперед.

Скорость передвижения ошеломила Николая. Он, как истинно русский человек, любил быструю езду, и при путешествии по стране ему запрягали лучших лошадей. Но ни одна тройка, даже самая резвая, не могла сравниться с мчащимся по накатанной дороге мотоциклом. Рев мотора, ветер, бьющий в лицо, мелькающие деревья на обочинах дороги…

Мирно ехавший им навстречу по каким-то своим делам мужичок открыл рот от удивления. Запряженная в телегу лошаденка, испугавшись треска мотоцикла, рванула в сторону, заехала в придорожную канаву и там застряла. Возчик бросил поводья и стал креститься, читая вслух молитву. Мотоцикл промчался мимо него и скрылся за поворотом.