Эмми с сомнением покосилась на него.

– Почему вы так говорите?

– Ну, она ничего не имеет против вас… Но некоторым тяжело вспоминать о событиях прошлого.

Эмми невольно улыбнулась.

– Понятно. И все-таки мне нужно подумать.

Хит как будто впервые заметил стопки книг, разложенные на полу.

– Как идут дела?

– Неплохо. Это длительная работа, но я получаю от нее удовольствие, – Эмми взглянула на Джолин и убедилась, что та по-прежнему спит. – Я вот думала, видел ли кто-нибудь еще записки на полях книг? Их довольно много, и мне интересно, кто мог их оставить.

– Записки? – Хит приподнял брови и покачал головой. – Не знаю, о чем вы говорите… Эти книги забрали из магазина моей бабушки в 1989 году, и с тех пор они двадцать лет пролежали на чердаке. Единственный человек, который может что-то о них знать, – это Лулу.

Эмми поморщилась.

– Я боялась, что вы так скажете. Едва ли мне стоит ее беспокоить, разве что… – Она замолчала, когда поняла, что вот-вот расскажет ему о голосах из прошлого, которые были главной причиной ее бессонных ночей с тех пор, как она обнаружила первую записку. Эти неизвестные влюбленные пробудили в ней чувства, которые она считала давно умершими.

Хит серьезно посмотрел на нее, и Мэгги снова показалось, будто он знает, что она собиралась сказать.

– Записки из прошлого – это как раз по вашей части. Вроде разговора с призраками, не так ли?

Ее мать говорила то же самое. Но призраки Пейдж были не мертвецами, а духами грядущих событий. Когда-то Эмми верила, что призраки ее младших братьев преследуют Пейдж не потому, что они умерли, а потому, что они символизировали конец той жизни, о которой она мечтала для себя.

Хит остановился возле кушетки, где лежала Джолин.

– Я не верю в призраков, – тихо сказал он, глядя на девушку.

Эмми отвернулась и пошла за ключами от автомобиля, лежавшими у двери, где Джолин выронила их. Хит осторожно взял свою бывшую невесту на руки и последовал за Эмми к седану «Ауди», стоявшему на улице. Он уложил женщину на заднее сиденье и постелил ей под голову сложенный пиджак, потом тихо закрыл дверцу.

– Спасибо, – с серьезным видом произнес он, и Эмми усомнилась в том, что он на самом деле не верит в призраков.

– Всегда пожалуйста, – ответила она и открыла дверцу со стороны водителя. Хит включил зажигание, помахал ей и выехал на улицу; покрышки громко шелестели по мокрой мостовой. Когда автомобиль скрылся из виду, Эмми побежала в дом и включила прожекторное освещение, а потом сняла туфли и вышла на задний двор.

Незнакомые звуки, которые раздавались на болоте, напоминали колыбельную на иностранном языке, с узнаваемой мелодией, но непонятными словами. Эмми направилась к бутылочному дереву, и ее ноги утопали во влажной траве.

Хит и Джолин все больше интересовали ее, и Эмми почувствовала странное возбуждение.

Эмми подошла к дереву и взяла бутылку, в которой лежала записка. Она встряхнула ее, но было очевидно, что внутри ничего нет.

Вернись ко мне. Она заплакала, вспомнив слова, которые говорила спустя долгое время после гибели Бена, преследуемая тенью жизни, которую они так и не прожили.

Она поставила бутылку на место и долго стояла во влажной, занесенной песком траве под звездным небом. Ночные болотные запахи окутали ее, словно теплая шаль, когда она созывала своих призраков, еще не готовая распрощаться с ними.

Фолли-Бич, Южная Каролина

Март 1942 года

Мэгги искала достаточно большие камни и раковины, чтобы удержать углы одеяла, которое она расстелила на пляже подальше от прибоя. Она нашла уютное место за скалами и редкими кустами, усеивавшими наименее обитаемую часть Фолли-Бич, откуда можно было видеть маяк на острове Моррис.

В уединении не было особой необходимости. Ни время года, ни сильные течения возле этой оконечности острова не могли привлечь купальщиков или отдыхающих, поэтому весь пляж находился в их распоряжении. Высокие волны разбивались о берег на жалких остатках острова Моррис, где когда-то располагался не только маяк, но домик смотрителя и другие постройки.

Длительная эрозия уже давно отделила остров Моррис от Фолли-Бич, оставив узкую бухту между двумя островами при отливе, но когда начинался прилив, бушующие воды поглощали песчаные отмели и от острова Моррис оставался клочок суши, лишь ненамного больший, чем основание маяка.

Смотритель уехал, а другие строения были разобраны после того, как в 1938 году маяк был переведен на автоматическое управление. Специалисты инженерных войск возвели опорную стену вокруг фундамента для защиты от водной эрозии. Это было уединенное место, и Мэгги нравилось здесь бывать: всегда можно было посидеть в одиночестве и подумать, зная о том, что тебе никто не помешает. Местные жители не купались в окрестных водах из-за сильных течений, но летом, когда приезжало много отдыхающих, все равно иногда поступали сообщения об утонувших. Мэгги выросла с убежденностью в том, что неумолимая сила морских течений напоминает всем, кто умеет слышать, что человеческая плоть бренна, а океан вечен.

Она наблюдала, как песчаные крабы шевелятся в набегающих волнах и исчезают в крошечных норках, словно миниатюрные фокусники. В детстве, когда они с матерью искали морские стеклышки, яйца черепах и другие маленькие сокровища, оставленные морем, она часто наблюдала за причудливо-элегантными водорезами[23]с красно-черными клювами. В этом месте воспоминания о матери буквально обрушивались на нее, а приливы напоминали материнское дыхание. Звуки океана были такой неотъемлемой частью ее жизни, что она не могла представить себя живущей где-то еще.

Именно поэтому она хотела устроить Питеру пикник на пляже. Из-за своей работы он все время переезжал из одного штата в другой, рекламируя товары, изготовленные на заводе его отца для гражданских и военных целей. Он регулярно присылал ей книги, к которым постепенно добавились длинные письма, где он рассказывал о том, куда они могут отправиться после окончания войны. Его слова завораживали Мэгги, заставляли ее задумываться о будущем, когда война уйдет в прошлое, и мальчики, которых она знала с детства, перестанут погибать на полях сражений в Европе и на Тихом океане. Она устроила этот пикник не только в честь приезда Питера, но и для того, чтобы он смог полюбить Фолли-Бич и понять, что, как бы далеко они ни уехали, ее дом всегда останется здесь.

Мэгги поежилась и подняла отворот свитера. День выдался теплым не по сезону, но здесь, на пляже, где порывы ветра налетали из-за края острова, было намного холоднее. Как раз в тот момент, когда она укладывала последний камень, она услышала, как кто-то произнес ее имя. Резко повернувшись, она увидела Питера с туфлями и пиджаком в руках.