– Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, – вздохнула Зина Олеговна, – если так тебе будет лучше, то я всегда поддержу!

– Спасибо, мамочка!

Утром Марина, Света и Маша вернулись в Москву. Мотя с девочкой подружились и души не чаяли друг в друге. Собачка не отходила от маленькой хозяйки ни на шаг, позволяла делать себе забавные прически, стойко сносила все укутывания в одеяло, даже разрешила покатать себя на коляске вместо куклы. Но когда дочка решила попробовать нарядить собачку в кукольный наряд, Марина воспротивилась, пообещав купить Матильде гардероб, но специальный для собак, чтобы тот не доставлял никакого дискомфорта своей модели. Кажется, Маша и Мотя с радостью приняли ее предложение.

– Я просто поражаюсь, – делилась Смирнова с подругой, – когда я в первый раз увидела Матильду, клянусь, мне показалось, что она бежит меня убивать! Такая злая была! А Машке позволяет делать с собой все, что та захочет.

– Ничего удивительного, – смеялась Света, – собаки чувствуют людей. Мотя никогда не обидит ребенка, тем более твоего! Ты ведь ее обожаемая хозяйка, а Машка – продолжение тебя! И это очень хорошо, что ты привезла дочери собачку. Ей сейчас просто необходимы положительные эмоции.

Марина тоже об этом думала, но она сама очень нервничала. Предстоящая операция вселяла надежду, что Маша поправится, но она, как любая мать, не могла не переживать о том, как все пройдет.

В клинике их уже ждали. Девочке приготовили отличную палату, в которой Маша чувствовала себя как дома. Устроив дочь, Марина пообщалась с лечащим врачом, обсудила все нюансы, задала все интересующие ее вопросы и немного успокоилась. Оставалось только назначить день операции.

* * *

Как мучительно медленно тянется время. Секунда за секундой, словно в вакууме капля воды, бесконечно долго перекатывается, никуда не спеша. Стрелка часов застыла. Остановилась. Как и все внутри, будто заледенело, обрастая толстым слоем холодного кокона. Звуки пропали, исчезли запахи и вкусы. Не осталось ни-че-го…

Стук в дверь и робкое:

– Александр Викторович, я принесла документы на подпись, – Леночка боязливо заглянула в кабинет шефа.

– Проходите, – он приглашающе махнул рукой на стул рядом со столом.

Девушка приблизилась, но сесть так и не решилась. Она настороженно наблюдала за выражением лица Давыдова. С тех пор, как он вернулся из той командировки, почти не выходил из своего кабинета, почти не разговаривал и как будто вообще потерял интерес ко всему, что происходит на фирме.

– Присаживайтесь, – босс оторвал взгляд от настольного маятника-антистресса, разглядыванием которого занимался последние полчаса, – что у вас?

Девушка протянула бумаги, приготовленные для подписи. Вообще в отделе кадров творилось черт знает что. Смирнова ушла в отпуск, тут же главный бухгалтер Любовь Георгиевна взяла отпуск за свой счет. Пришлось быстро подбирать кандидата на ее замену, а поскольку Марины тоже не было, кандидаты были так себе, но делать нечего. Отдел кадров был вынужден принимать срочные решения, переставлять людей, готовить приказы. И все это легло на плечи бедной Леночки, ведь ее непосредственный начальник слег с сезонной простудой. Весна в этом году в Москву пришла довольно поздно, а потом и вовсе передумала и решила уйти назад, оставив вместо себя проливные дожди и холодный ветер. Девушка сама тайком попивала на работе горячие противопростудные напитки, боясь заболеть.

Давыдов просматривал принесенные ею документы, а Леночка украдкой оценивала светло-бронзовый загар начальника и суровое выражение лица. Что же это за командировка такая у него была?

Но Александру не было дела до умозаключений кадровички. Он впился взглядом в знакомое имя, которое выхватил, читая приказ. «… назначить на должность Смирновой Марины Николаевны на время отпуска…». Руки непроизвольно сжались в кулаки. Сколько времени прошло с тех пор, как они попрощались в аэропорту? День? Два? Неделя? Все слилось в один тугой комок из глухой злости, ревности и боли, а еще… сожаления… Отпустил. Зачем?

Ведь на самом деле он просто не смог побороть свой страх, переступить через сомнения, отпустил… думал, так будет лучше. Кому? Ей? Наверное…

Взял со стола ручку и поставил размашистую подпись на первом приказе. Леночка облегченно выдохнула. Шеф показался ей немного странным, она даже боялась, что сегодня он ее отправит и ничего не подпишет. И все опять придется разруливать ей.

Стараясь не думать больше о взгляде бирюзовых глаз, Александр подписывал документы.

– Какое сегодня число? – поинтересовался Давыдов, сверяя даты в бумагах.

– Двадцать четвертое мая, – с готовностью ответила девушка.

Рука над столом замерла, так и не поставив очередную подпись.

Двадцать четвертое… сегодня назначена операция для Маши…

Покосился на часы. Нужно позвонить в клинику и узнать, как все прошло. Он же оплачивает операцию, делает пожертвования для клиники, имеет же он право знать, как здоровье у маленькой пациентки, за самочувствие которой он так переживает? Быстрее бы закончились эти чертовы бумаги!

– Вам туда нельзя! – послышался возмущенный голос Лилии Владимировны из приемной.

Неясный шум привлек внимание и Леночки.

С грохотом распахнулась дверь. На пороге стоял высокий мужчина в кожаных штанах, ботинках на толстой подошве, черной футболке и мотоциклетной куртке нараспашку. Вот в рукав той самой куртки и вцепилась Лилия Владимировна хваткой, коей позавидовал бы любой бульдог.

– Александр Викторович занят! – не оставляла надежды воззвать к разуму гостя секретарь.

Мужчина окинул кабинет веселым взглядом, подмигнул вмиг покрасневшей Леночке, посмотрел на мрачного Давыдова и широко улыбнулся.

– Братец, мне тут говорят, что ты занят! – иронично проговорил он.

– Тебе не врут, – безразлично ответил хозяин кабинета, – Лилия Владимировна, пропустите!

Женщина разжала пальцы, подозрительно переводя взгляд с одного мужчины на другого. Поправила съехавшие на нос очки и поджала губы. Гость взял ее ладонь и поднес ее к губам.

– Мадам, вы потрясающая женщина! – проворковал незнакомец.

От удивления у Лилии Владимировны глаза чуть не вылезли из орбит, рискуя сломать оправу очков. Она приоткрыла рот и томно выдохнула.

– Даниил, войди в кабинет и оставь в покое моего секретаря! – холодный голос Давыдова заставил женщину отмереть и ретироваться на свое рабочее место.

Даниил шагнул в кабинет. Александр поставил последнюю подпись и протянул бумаги девушке.

– Елена Дмитриевна, можете идти, – сказал он.

Леночка послушно поднялась, забрала документы, зыркнула на гостя, ведь страсть как было любопытно, что это за тип такой, что может вот так без стука вваливаться в кабинет Давыдова.