На такое интервью по действовавшим тогда порядкам ему требовалось разрешение Президиума ЦК КПСС. Оперативно получить его в Лондоне было, мягко говоря, проблематично.

Редакторы «Дейли мейл» и других лондонских газет пытались настаивать. Поток официальных писем в советское посольство из самых разнообразных и весьма солидных инстанций, а также настойчивые телефонные звонки в гостиницу, где располагалась советская делегация, с просьбой об интервью с Туполевым не прекращались вплоть до самого отъезда Андрея Николаевича на родину.

Тщетно. «Дед» не хотел встречаться с представителями английской прессы без письменного благословения Кремля.

Мистер Пью был порядком огорчен. У него, очевидно, накопилось немало вопросов к господину Туполеву. Всего за месяц до авиасалона в Фарнборо Стивенсон Пью посетил Советский Союз, где присутствовал на том самом тушинском параде, который буквально ошарашил всех зарубежных гостей

Пораженный увиденным, господин Пью так написал в своей корреспонденции из Москвы: «СССР показал новые реактивные самолеты, которые обещают обеспечить ему в авиации то же самое первое место, которое он занимает в области исследования космоса…

Оглушенный ревом самолетов, я чувствовал себя какой-то букашкой. Ни на одном параде в Америке, Франции или Англии я не видел такого мастерства, как в Тушине. Парад убедил Запад, что не все свои военные усилия Россия отдает ракетной технике. Отнюдь нет».

К обеденному перерыву Туполев закончил осмотр выставленной на аэродроме авиационной техники и решил заглянуть напоследок в выставочный зал салона. Вместе с ним от взлетной полосы аэродрома Фарнборо отправилась изучать содержимое выставочного павильона и вся советская делегация.

Особо пристально «Дед» вглядывался в узлы и детали самолетов, отдельно выставленные на многочисленных стендах для обозрения. Евгений Михайлович по его поручению расспрашивал экспертов о представляемых ими моделях и агрегатах и переводил услышанное «Деду».

Вдруг «Дед» замер как вкопанный у одного из стендов. Его помощники тоже остановились, словно завороженные. Иванов протиснулся к Туполеву и слышит:

— Это же она, Андрей Николаевич, она самая, черт бы ее взял совсем! — приглушенно и страстно причитал один из помощников главного конструктора.

— У нас из-за этой детали одна авария за другой. А у них — хоть бы хны, — возбужденно выговаривал другой.

— Эх, нам бы эту детальку хотя бы на денек. «Митрич» бы разобрался, где собака зарыта, — бормотал кто-то, не отрывая глаз от желанного экспоната.

Туполев спокойно слушал все эти словопренья, а потом выпалил свите:

— Самим соображать надо! Привыкли на чужое зариться! Совсем думать разучились!

Андрей Николаевич махнул рукой на своих помощников и отправился рассматривать следующий экспонат. Иванов же подошел к стенду, вызвавшему столь бурный всплеск эмоций, чтобы посмотреть на объект вожделенного внимания советских авиаконструкторов. Под стеклом лежала лопатка турбореактивного движка. Та самая, которая должна была, видимо, надежно работать при температуре в несколько тысяч градусов и не ломаться.

Поясню для не посвященных в технические детали конструкции турбореактивного двигателя. Его компрессор при вращении рабочего колеса увлекает воздух внутрь двигателя. Ротор компрессора состоит из нескольких рядов рабочих лопаток, расположенных по окружности. За компрессором находится камера сгорания. Сжатый воздух из компрессора попадает в камеру сгорания и разделяется на два потока. Один идет в жаровую трубу, а другой смешивается с продуктами горения и уменьшает температуру газовоздушного потока до величины, определяемой жаропрочностью турбинных лопаток.

«Капиталистические» лопатки, судя по всему, были образцом послушания и роль свою выполняли отменно. Наши же, отечественные, очевидно, доставляли своим конструкторам одну лишь головную боль, упорно отказываясь работать в заданном режиме. Никчемная, казалось бы, деталька не давала взлететь большой и мощной машине…

Так вот, Евгений Михайлович решил помочь своей Родине и в этом.

Ненадолго оставив без внимания свою группу, он вернулся к стенду с лопатками и стал ждать, пока вокруг не останется ни души. Так получилось, что Иванов действительно оказался один, быстро и цепко он прошелся взглядом по всему залу. Справа, слева, сзади, кажется, не было никого. Евгений Михайлович вытащил из пиджака свой карманный армейский нож, быстро и ловко просунул его лезвие в щель между стеклом и основанием стенда. Затем, осторожно нажимая, приподнял крышку, чтобы можно было просунуть внутрь стенда ладонь. Когда ему это удалось, он моментально вытащил турбинную лопатку, сунул ее за пазуху и зашагал прочь.

В соседнем зале Иванов нагнал команду Туполева. После расстроившего их всех визуального знакомства с лопаткой турбодвижка они вяло бродили по экспозиции. Подойдя к главному конструктору, Иванов молча отвернул полу пиджака и показал Туполеву содержимое своего вместительного внутреннего кармана.

— Не этой ли детальки, — выговорил он, — вам так сильно не хватало, Андрей Николаевич?

Туполев, увидев у своего сопровождающего за пазухой пресловутую лопатку, обомлел. Через мгновение, однако, он пришел в себя, оторвал взгляд от ворованного экспоната и воскликнул, замахав руками:

— Господи! Да как же это вы?!

Один из его помощников, вытянув шею, тоже заглянул Иванову за ворот и, глухо охнув, тут же ухватил Евгения Михайловича за руку и потащил что есть силы из зала, приговаривая:

— Пошли отсюда!.. Скорей!.. Пока всем нам здесь хозяева шею не намылили.

— А как же демонстрационные полеты? — пытался возразить членам советской делегации Иванов.

Но его никто не слушал.

Делегацию вынесло из Фарнборо в считаные секунды. Мгновение спустя «Дед» уже ехал в «Хамбер Супер Снайпе» по автостраде, ведущей в Лондон.

— Женя, — торжественно обратился к Иванову немного остывший от потрясения Туполев, — это дело надо обмыть. Останови нас где-нибудь, ну, ты сам знаешь, чтобы выпить и закусить.

Убедившись, что за машиной не было «хвоста», Иванов свернул с шоссе налево. Подельники вышли у одного из тихих ресторанчиков немного в стороне от магистрали.

— Дай я тебя хоть расцелую теперь, Женечка, — выговорил растроганный Туполев и облобызал Иванова в обе щеки. — Ты даже не знаешь, дорогой мой, как ты моих охламонов выручил. Они с этими лопатками уже пятый месяц бьются как рыба об лед. А толку никакого.

— Теперь толк будет, Андрей Николаевич, — заверил его помощник. — Скопируем эту лопаточку в лучшем виде и пустим в дело. Нужный результат я вам гарантирую, чтоб мне на этом месте провалиться, если этого не будет!

— Ты не проваливайся, а закажи нам лучше чего-нибудь выпить, чертова ты перечница, — цыкнул на него «Дед».

Помощник начал было кое-как объяснять бармену, чего от него хотят заглянувшие в ресторан иностранные посетители, но и в этом деле не преуспел. Молодой бармен за стойкой, несмотря на титанические усилия с его стороны, никак не мог понять недоступную ему речь московского инженера, явно не сумевшего в свое время освоить даже азы английского языка.