— Я... Эндрю, я просто не знаю. Все это кажется таким невероятным.

— Это и в самом деле невероятно. Я понимаю в этом не больше вашего. Но все же это происходит. Ян мертв. У моего отца начались те же симптомы. Могилу Катрионы дважды раскопали, убили ребенка. Вот в это вы верите?

— Ну, конечно, но...

— Тогда вы должны поверить мне, когда я говорю, что понятия не имел, какую книгу мне упаковали. Если вы хотите выслушать меня, я могу рассказать вам больше — и о книге, и о том, почему она у меня оказалась.

После короткой паузы:

— Очень хорошо. Я приеду утром.

— Нет, сегодня.

— Эндрю...

— Ну, пожалуйста, Генриетта. Завтра может быть уже поздно. Уже сегодня ночью, когда я буду спать, со мной может случиться, что угодно. Он рядом, я знаю это.

— О чем вы говорите, Эндрю? Кого вы боитесь?

— Милна. Разве вы не понимаете? Он ищет меня. Он теряет терпение. Чтобы вернуть Катриону из мертвых, ему нужен я. Для этого он меня и выбрал, для этого он меня и обучал, для этого он раскрыл мне многие тайны. Приезжайте сегодня, Генриетта. Утром может быть поздно.

На этот раз трубка надолго замолчала. — Хорошо, — сказала она. Голос ее звучал издалека. — Мне нужен ваш адрес.

* * *

На улице было необычно тихо. Я шагал мимо высоких серых зданий, преследуемый эхом. Звук моих шагов усилился многократно. Один раз мне послышалось быстрое движение за спиной, но, оглянувшись, я никого не увидел.

Я вошел в дом и поднялся наверх. Соседи с нижних двух этажей уехали на выходные, так что до утра в доме никого не будет. В доме, как и на улице, было темно и тихо. Ничто не шевелилось. Пока.

Я запер дверь и вынул две книги, которые отложил заранее, затем нашел нужные мне параграфы. Начав с притолоки, я начал конструировать целую серию магических средств для самозащиты. Рисовал шестиугольники и круги и вписывал в них заклинания. Я понимал, что действую, как новичок, но других способов защитить себя у меня не было.

В первом часу ночи в дверь позвонили. Генриетта не теряла времени впустую. Войдя, она вопросительно уставилась на круги и звезды, которыми я покрыл дверь и середину пола.

— Поверьте мне, — сказал я, — это необходимо.

— Это все похоже на дело рук сумасшедшего, Эндрю. Да взгляните-ка на себя, вы в ужасном состоянии. Небриты, может быть, и голодны.

— Это неважно.

— Нет, — нетерпеливо возразила она, — это важно. Если вы плюнете на себя, то станете слабее. Я до сих пор не понимаю, что случилось. Уверена: у вас что-то с психикой. Давайте, приводите себя в порядок, а я пока приготовлю что-нибудь поесть.

— В кухне ничего нет.

— Вы что же, считаете, что я не подумала об этом? По дороге я кое-что купила. Поторапливайтесь, не заставляйте меня нервничать.

Я принял душ, вымыл голову и побрился. В спальне нашел свежее белье и рубашку. Генриетта уже приготовила кэрри и поставила на стол. Я сел напротив, ободренный ее присутствием, чувствуя, как во мне возрождается надежда и просыпается аппетит.

— У меня такое чувство, будто я не ел несколько дней, — признался я.

— Возможно, у вас не было приличного обеда уже несколько месяцев. Ничего особенного я вам сейчас предложить не могу, но в воскресенье вечером, на окраине Эдинбурга, трудно раздобыть что-нибудь подходящее.

Некоторое время мы ужинали в молчании. Постепенно я обретал внутреннее равновесие. Я начал рассказывать Генриетте то, что мне было известно о «Matrix». Она слушала с большим вниманием, не прерывая. Когда я закончил рассказ, она погрузилась в раздумья.

— Вам не следует ехать к отцу, — сказала она наконец.

— Знаю, но мне нужно поговорить с ним. Он может помочь, знаю: он может.

Она покачала головой:

— Если Милн убил Яна, чтобы он не предостерег вас, то он не остановится перед убийством вашего отца.

— Значит, теперь вы мне верите? — спросил я.

— Симптомы вашего отца те же, что и у Яна?

Я кивнул:

— Идентичные, насколько я могу судить. Но уж слишком много совпадений.

— Да. Но я не понимаю, откуда Милну стало известно, что ваш отец собирается навестить вас. И, кроме того, отчего он не атаковал меня?

— Я об этом тоже думал, — признался я, — но ответа пока не нашел.

— Вы сказали, что Милн хочет вернуть Катриону к жизни.

— Да. Поэтому он и выкопал ее тело. Поэтому в могиле был мертвый ребенок и оккультные предметы. Об этом можно прочесть в «Matrix Aeternitatis». Позднее, если хотите, можете почитать. Даже в английском переводе все это достаточно четко изложено.

— Зачем нужны ему вы?

— Об этом в книге тоже сказано. В седьмой главе. Если ритуал совершается кем-то, имевшим близкие отношения с покойным, и если у него есть сильное желание воскресить покойника, то шансы на воскрешение значительно возрастают.

— Значит, это происходит не автоматически?

Я покачал головой:

— Здесь подстерегают серьезные опасности, как физические, так и духовные, в особенности духовные. Малейшая ошибка при проведении ритуалов — и трагедия неминуема. Бывали случаи, когда воскрешали не тех людей. В мир живых могут войти те, кого ни в коем случае нельзя сюда допускать. Я еще не могу в полной мере понять то, что он пишет, но опасность — на пороге. Если Милн принудит меня исполнить необходимые ритуальные действия, возвращение Катрионы произойдет наверняка.

— Но зачем она ему нужна?

— Да я и сам не знаю. Быть может, расспросить ее. Вероятно, она обладает знанием, которого он ищет.

— Разве она еще не вернулась? Вы говорили, что вчера утром почувствовали запах ее духов.

— Это еще не все, — сказал я и рассказал ей о происшествии в магазине.

— Это была Катриона. Только она так могла играть на скрипке. И я слышал ее голос. Но то, что я почувствовал позже... Это была не моя жена, это было нечто, имитирующее ее. Я не вполне понимаю это. Слишком уж все сложно. Думаю, частично Милну удалось вернуть ее. Однако ему нужно больше, гораздо больше. Но если он ошибется...

* * *

Мы поужинали и вымыли посуду. Я уступил Генриетте свою кровать, а сам устроился на кушетке.

Она попросила меня дать ей почитать «Matrix Aeternitatis». Я дал ей, предварительно заклеив гравюру.

— Я рада, что здесь нет моих свекра со свекровью, — сказала она. — У них был бы шок.

— Они, наверное, расстроились?

— Да. Они, правда, не знают, что происходит. Я сказала им, что вы друг Яна и что вы в опасности.