встречу с Муссолини, и когда все жители города устремились на парад, оба главных героя фильма - Антуанетта (Софи Лорен) и Габриэль (Марчелло Мастрояни) - оставались дома.

Как и приписывается Раку, Антуанетта была сосредоточена на семье и детях. Будучи поклонницей Муссолини, эта малообразованная и многодетная домохозяйка была бы рада пойти на парад, но работы по дому не позволяли ей думать о дне отпуска. Напротив, её интеллектуальный сосед, журналист Габриэль, прослывший антифашистом, готовился к предстоящему аресту и даже не мыслил стать частью ликующей толпы.

Конфигурация планет 28.6.1919 была мимолетной. Многопланетники, рожденные в тот день, воспринималась окружающими, как редкие птицы. Такими редкими птицами воспринимаются и герои фильма, пути которых неожиданно пересеклись. Символично, что причиной тому послужила певчая птичка Антуанетты, вылетевшая в окно и перелетевшая к подоконнику Габриэля. Совместные усилия героев вернуть птичку свели воедино две израненные души, два одиночества. Несмотря на противоположные политические взгляды и разницу в образовании, Антуанетта и Габриэль чисто по-человечески потянулись друг к другу, и у обоих возникла потребность провести этот необычный день вместе.

Постепенно в обоих пробуждалась необходимость поделиться друг с другом гнетущими чувствами униженности их общественного положения. На мгновение, но только на миг, их чувства взяли вверх над политическими взглядами и жизненными заботами, и оба позволили себе испытать сиюминутное счастье любви.

Символично, что при этом весь фильм проходит на фоне исторической радиотрансляции, освещавшей визит Гитлера. Какими бы трогательными ни выглядели личные чувства героев, постоянный фон ликования толпы, речи фюрера, выступления Дуче и грома истребителей не даёт забыть историческую ситуацию, на фоне которой происходят эти события. В темпорологии это соответствует тому, что быстро движущиеся планеты могут менять звездную конфигурацию ото дня ко дню, но на фоне медленно движущихся планет личное может растворяться в лейтмотиве общественного настроя.

К вечеру того дня парад завершился. К Антуанетте вернулась семья с её заботами, а за Габриэлем пришли агенты службы безопасности, чтобы депортировать его на Сардинию. Необычный день кончился, и жизнь вернулась в прежнее русло. На этом зритель расстается с героями, так и не узнав, как долго будет ощущаться влияние необычного дня на их жизнь. Как они впоследствии оценят короткую вспышку любви: как грех, слабость или как шаг к духовному росту? Как долго они буду помнить о встрече: день, два? Дадут ли они свободу полетам души или вновь заключат её в клетку диктата здравого смысла? А может последствия этой встречи проявятся через 40 лет в фильме, тронувшем сердца миллионов зрителей?

Так или иначе, но в фильме переживания "простых" людей в их личной жизни отражают те же вопросы, над которыми в глобальном плане бьются историки: был ли Версальский договор верным шагом или трагической ошибкой? Как повлияло на ход истории то, что он параллельно пробудил ликование у одних, и чувства негодования и отчаяния у других? Допустимо ли вообще идти на компромиссы, как это было при подписании договора, или любой компромисс неприемлем? Повлияли ли события 28.6.1919 на начало Второй мировой войны 20 лет спустя?

Поднимая сложные нравственные вопросы, Маккари, не становился в позу проповедника. Показывая действительность такой, как она воспринималась им самим, он оставлял за зрителями решение, сочувствовать ли героям или порицать их. Этот выбор осложнялся конфликтом между голосом разума и зовом сердца его персонажей. Разум говорил Антуанетте, что антифашизм - это "зло", а измена мужу - "грех". Её сердце чувствовало себя на противоположном полюсе. Оно говорило, что отзывчивость и помощь ближнему - это "добро". Тогда "грехом" для неё стало бы предательство своих чувств и отказ оказания поддержки в тяжкий день тому, кто в ней так отчаянно нуждался. Антуанетта свой выбор сделала, но готовы ли зрители с ним согласиться?

Своими сюжетами Маккари обозначил центральный набор метафор, над значением и природой которых будут размышлять и большинство других представителей 28.6.1919. К этой категории относятся такие зачастую трудно совместимые понятия как совесть и мораль, нравственность и сердечность, компромиссы и непогрешимость. Их трактовке и комментариям к ним была посвящена вся жизнь Эдварда Джона Карнелла (5 языков, 28.6.1919 - 1967, 5 в Раке).

Карнелл был философом, ведущим апологетом христианства и основателем Фуллеровской теологической семинарии в Калифорнии. Всю жизнь он стремился отыскать компромисс, который бы сумел примирить науку с верой в чудеса, милость ко всему сущему с требованиями порицания грешников, веру в непогрешимость Бога с осознанием несовершенства окружающего мира. Главным критерием непротиворечивости системы взглядов стала для него возможность совмещения подходов разума и сердца. В идеале это выглядело хорошо, как в идеале выглядел оптимальным и Версальский договор, стремившийся примирить в рамках данной действительности все воюющие стороны. Но на практике одним из тяжелейших испытаний для Карнелла стало то, что он оказался вовлеченным в борьбу между враждующими лагерями в христианстве: фундаменталистами, слывшими поборниками традиционных подходов, и нео-евангелистами, стремившимися реформировать общество в целом.

Карнелл вырос в среде фундаменталистов, но ему претил их антиинтеллектуализм. Например, он отрицал их заявления о том, что телевидение - это инструмент в руках дьявола. В своей книге "Телевидение: слуга или хозяин?" он занимался системами связи для продвижения христианского послания.

В поисках примирения между двумя расколовшимися христианскими лагерями Карнеллу пришлось столкнуться с едкой критикой, направленной лично против него фундаменталистами. Будучи чрезвычайно ранимым человеком, он близко к сердцу принимал их обвинения. (Объектами едких нападок стало и большинство участников Версальской конференции).

Говоря о душевных муках Карнелла, его биограф Нельсон связывал их с травмами детства и пагубным влиянием его отца, слывшего строгим пастором. С юности Карнелл страдал бессонницей. Призраки маячившей бедности на фоне Великой депрессии 1929 года и страх перед началом очередной войны стали дополнительными катализаторами стресса. Перечисляя список факторов, приведших Карнелла к депрессии и к необходимости обратиться за помощью к психиатрам, Нельсон дополнял его типичным для 5-планетников ключевым свойством, именуемым "личные странности".

Психиатры, не задумываясь над эмоциональными особенностями Карнелла, прописали ему барбитураты. Вскоре у него развилась наркозависимость, и ему назначили электрошоковую терапию. Пытаясь обрести душевное равновесие, Карнелл написал книгу "Царство любви и расцвет жизни" (1960), в которой предлагал компромисс между церковью и психоанализом.

Внешне Карнелл продолжал восприниматься окружающими как очень добрый и скромный человек. Студентам он запомнился, с одной стороны, академически строгим и требовательным преподавателем, а с другой стороны, по-отцовски чутким наставником. Они отмечали, что такое сочетание редко удается встретить в среде поборников веры. (Для контраста, напомним фанатичного проповедника Ролоффа, родившегося 28.6.1914, ровно за пять лет до Карнелла).

Карнелл не сумел избавиться от наркозависимости. В 1967