году он умер от передозировки наркотиков. (Версальский договор стал, в частности, первым международным договором о контроле над наркотиками). Врачам не удалось прийти к согласию, была ли смерть несчастным случаем или самоубийством. Открытым остался и вопрос Нельсона, "Может ли стремление к непогрешимости свести с ума?"

В Румынии человеком с "эталонной моралью" и одновременно "самым любимым из землян" называли философа, писателя, драматурга и публициста Ион Д. Сырбу (3 языка, 28.6.1919 - 1989, 5 в Раке). Он рос в бедной шахтерской семье с давними трудовыми традициями. (Версальский договор предусмотрел создание комиссии по уважительному отношению к труду).

С детства отличаясь от окружающих, Сырбу стал первым студентом-философом, приехавшим из шахтерской колонии. С отличием окончив учебу, он стал самым молодым преподавателем университета в Румынии. Несмотря на успех, оказавшись перед выбором, что для него важнее: пост или совесть, он отдал предпочтение своим убеждением. Потеряв пост в университете за "реакционность" своей философии, он попеременно работал то а редакциях газет, то в школах.

Раз за разом жизнь ставила Сырбу перед моральными выборами, пока однажды ему пришлось решать, доносить ли на коллегу или расплатиться за молчание тюремным заключением. Для Сырбу доносительство было моральным пределом, ниже которого падать некуда. Он даже однажды сказал: "Не судите меня по тому, что я делал, но по тому, что я не сделал, что я отказался делать, хотя я мог сделать". Он не предал и не донес, и в 1956 году его приговорили к семи годам тюрьмы. После освобождения ему пришлось вернуться на шахту, а затем ему удалось устроиться секретарем в Национальный театр.

С Карнеллом Сырбу роднила глубоко укоренившаяся, почти религиозная потребность объединять как можно больше людей, разделявших с ним стремление к миру и человеколюбию. Об этом свидетельствует эпизод, рассказанный им самим. Среди его сокамерников были представители разных конфессий. Проявив экуменический подход, Сырбу сумел уговорить их вместе праздновать Пасхальную ночь. В объединении религиозных чувств нескольких человек он видел возможность спасения душ многих.

Вплоть до революции 1990 года Сырбу писал "в стол", но затем, одна за другой стали печататься его книги: Прощай Европа, Письма к доброму Богу и Дневник журналиста без журнала. Хотя к тому времени в среде литераторов уже сформировался ореол славы вокруг личности Сырбу, даже те, кто был знаком с ним, дивились эмоциональной силе его пера. Его книги были восприняты настоящим взрывом чувств, и читателям не верилось, что так можно было писать при коммунизме. О личности Сырбу можно судить и по словам писателя Иона Барбу: "Думаю, что он был самым сердечным человеком, которого я когда-либо встречал; он умел рассказывать удивительные истории и вызывал у меня постоянное восхищение".

Много написано и о сердечности Абнера Грабоффа (3 языка, 28.6.1919-1986, 5 в Раке). Он был художником, создавшим особый стиль и приобретшим известность как иллюстратор детских книг. Грабофф родился в бедной еврейской семье эмигрантов из России, содержавшей небольшую прачечную в Нью-Джерси. В годы Великой депрессии их семейный бизнес разорился. События тех лет оставили неизгладимый след в душе мальчика, и страх перед возможностью потерять все преследовал Грабоффа всю дальнейшую жизнь.

В мальчике рано проявились талант и склонности к рисованию, и он получил стипендию для изучения дизайна. Как и большинство представителей 28.6.1919, Грабофф был склонен к пацифизму. В начале Второй мировой войны он получил отсрочку от призыва из-за необходимости поддержания семейного бизнеса. Чем дольше шла война, тем становилось яснее, что избежать мобилизации не удастся. Грабофф принял компромиссное решение пойти в армию добровольно, чтобы самому выбрать род войск. Как дизайнер, он был зачислен в чертежную школу армейского корпуса связи, где занимался черчением схем для радиоприемников. Недолгий опыт пребывания в школе призывников еще больше усилил в Грабоффе желание "никогда больше не делать ничего, связанного с армией". Дальнейшая его служба проходила на территории Британии и Франции, где ему поручили рисовать опознавательные звезды на джипах. Свободное от этого рода занятий время он посвящал созданию серии акварельных картин.

После войны Грабофф избрал путь фрилансера и всю жизнь избегал занятий, которые хоть немного напоминали ему армию. Будучи кормильцем семьи, он принимал заказы из разных сфер художественного оформления, дизайна и рекламы. Но чем бы он ни занимался, все делал с удовольствием, говоря, что ему нравилась любая работа, за которую брался. При этом, как и у других представителей 28.6.1919, его голос разума и зов сердца не раз входили в конфликт. В конце 1960-х Грабоффу, который был тогда отцом троих сыновей, предложили прекрасно оплачиваемый заказ в рекламе химической корпорации. Узнав, что эта корпорация была крупнейшим производителем напалма, он испытал острый конфликт между обязанностями кормильца и моральным протестом против войны. В итоге он отказался от выгодной работы.

Больше всего Грабофф любил дизайн обложек книг. Ему это нравилось, так как в обложке он пытался мгновенно и всеобъемлюще передать атмосферу и суть всей книги. Когда ему это удавалось, он испытывал наибольшее удовлетворение. Считалось, что его искусство привлекать внимание потенциального читателя так, чтобы с одного взгляда вызвать у него соответствующие эмоции, сделало Грабоффа художественным оформителем, необычайно востребованным литераторами. Возможно, в этом и была заслуга проявления Воды: прежде, чем взять в руки книгу и ознакомиться с текстом, читатели проникались симпатией или безразличием к ней, благодаря лишь цветовой гамме и гармониям линий, характеризовавших её.

Сын Грабоффа вспоминал, что его главными качествами были скромность и любовь к детям, чувство юмора и чуткое сердце. А еще он любил смешить людей и доставлять им радость. Его картинки, написанные лишь ему присущим стилем, продолжают по сей день смешить детей и взрослых.

В подготовке Версальского договора принимало участие множество людей разных профессий и взглядов. Жизнь Грабоффа складывалась так, что, по его словам, "он никогда не мог позволить себе роскошь заниматься чем-то одним". Юргис Торнау (3 языка, 28.6.1919 - 2005, 5 в Раке) тоже не мог ограничить себя лишь одним родом занятий. Пожалуй, набор его интересов и способностей охватывал большую часть задатков того дня. Во время войны ему пришлось бежать из Литвы в Россию, а затем служить в 16-й Литовской дивизии. После войны он вернулся в Литву и получил юридическое образование. Наибольшую известность Торнау получил как реорганизатор Библиотеки Вильнюсского университета. Параллельно он был литературоведом, редактором и писателем. Сегодня его в основном чтут за вклад в искусство фотографии. Как и Грабофф, он обладал умением одним запечатленным взглядом передать самую суть увиденного им. Его фотографии Вильнюса сохранили для потомков исторический характер этого города.

Друзьям