я сижу на диете и постоянно занимаюсь спортом, чтобы муж мог похвастаться перед знакомыми: «Глядя на нее, вы никогда не догадаетесь, сколько у нас детей». Сейчас моя старшая уже подросток, и мы вечно спорим, можно ли ей надевать короткие топики… а почему? Почему я твержу ей, что она ответственна за мысли других людей, будто ее тело принадлежит не ей самой? Почему она должна чувствовать себя виноватой из-за взглядов мальчишек и мужчин? Почему должна заботиться об их эмоциях? – Дженни устало трет лицо ладонями. – Когда я пела песню, то заметила, как ты смотрела на меня, и понимаю, как она прозвучала. Правда понимаю. Но это тоже способ жить. Вместе с миром, а не назло ему.

– Пожалуйста, не воспринимай на свой счет, потому что я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, – Вэл садится рядом и подталкивает колено собеседницы своим. – Но какого черта это вообще значит?

– Не имею ни малейшего представления! – Дженни неуверенно улыбается, от ее беззвучного смеха трясется кровать. – А как по-твоему?

– Это полный бред! А знаешь, что еще полный бред? Это жуткое бордовое платье. Надевай красное и забудь об ответственности за чужие чувства хоть на один вечер. Помни только, какие ощущения испытываешь сама.

Вэл поднимает компаньонку на ноги, после чего пихает ей в руки роскошный вечерний наряд и выпроваживает, дружески подталкивая, в ванную.

Выйдя оттуда, Дженни выглядит в равной мере восторженной и напуганной.

– Ну как?

– Ничего себе, – присвистывает Вэл. – Ты не вместе и не назло миру, а просто вне его.

– Я и забыла, какой ботаничкой ты бываешь иногда. – В этот раз смех собеседницы искренний, с милым хрюканьем в конце. Она смотрится в зеркало, проводит ладонью по животу, позволяет ноге показаться в разрезе. – Но это не слишком?

– Ни в коем случае. Ты выглядишь потрясающе.

– Только ты могла подбить меня на такое. Напористая, как и прежде, – Дженни делает паузу, оценивающе смотрит на Вэл и расплывается в довольной улыбке. – Да, ничуть не изменилась. Ладно, теперь займемся твоим макияжем.

Затем усаживает напарницу, достает из чемодана косметичку и умело рисует подводкой выразительный контур для глаз, ловко наносит тени на веки, красит губы яркой помадой. Несмотря на то что повседневный макияж Дженни неброский, она явно мастер радикальных преображений. К тому времени, как работа закончена, обе девушки неузнаваемы.

– Боже, да мы просто отпад! – выдыхает Вэл, когда они встают перед зеркалом плечо к плечу.

Интересно, каково было бы иметь близкую подругу все эти годы? Расти вместе, а не порознь?

– Так и есть.

Улыбка Дженни кажется слегка тоскливой. Она подносит пальцы к зеркалу, точно прикасается к витрине, где выставлено нечто желанное, но оно ей не по карману.

Не позволяя компаньонке передумать, Вэл увлекает ее за собой в номер парней. Все пятеро начинают одновременно обмениваться восхищенными комплиментами, умолкают, а затем смеются.

– Мы все обалденно выглядим, – резюмирует Хави.

И это правда.

Воротник его рубашки щегольски расстегнут на несколько пуговиц под темно-синим пиджаком. Темно-фиолетовый костюм Маркуса подчеркивает его широкие плечи, а черный с зелеными вставками Айзека – его ореховые глаза.

– Черт, Дженни, – Маркус кружит подругу, вызвав у нее смущенный смешок. Но выглядит она польщенной. – То, что ты носила всё это время шорты до колен, – настоящее преступление.

Она слегка шлепает его по плечу, но ее ослепительная улыбка не меркнет ни на ватт.

Из-за игры света или бликов на очках кажется, что Айзек вот-вот расплачется, наблюдая за разворачивающейся картиной.

– Это похоже на подготовку к выпускному в школе? – спрашивает Вэл, грустя по вещам, которые пропустила, и людям, с которыми могла бы их разделить.

– О боже, ни капельки, – отвечает Маркус. – Мы сейчас не вылили на себя и половины того количества дезодоранта, убивающего нервные клетки.

– И теперь нам не нужно тайком проносить собственное бухло, – Хави берет Дженни под локоть.

– И можно не притворяться, что мне нравится целоваться с партнершей, – добавляет Маркус.

– А еще на празднике соберутся не наши одноклассники, а кучка осуждающих каждое твое движение стариков. – Наконец, улыбка Дженни меркнет.

Хави подталкивает ее к двери.

– Скорее, пока она не передумала и не переоделась в платье, которое даже моя бабушка сочла бы старомодным. Что довольно символично, поскольку ей было чуть ли не за сотню.

Вэл хочется насладиться осознанием уникальности своего взросления и этим моментом, когда она внезапно очутилась в кругу небезразличных ей людей, облаченная в роскошное платье. Но не может.

Она уже собирается рассказать спутникам о своем плане, когда взгляд падает на наряд Дженни. Вспоминаются слова той о визите домой. Она живет здесь, в Благодати. И по-прежнему является частью местного сообщества. А значит, обладает информацией, которой не делилась. Вполне вероятно, что бывшая подруга не захочет почтить память Китти и поддержать поиски.

Вэл украдкой смотрит на остальных. Невозможно определить, насколько они связаны с организаторами съемок и хранят ли секреты. Хави пытался предупредить ее о чем-то, но даже это могло служить проверкой на прочность легенды о потере памяти. Пока лучше держать свои подозрения и свой план при себе.

Айзек сцепляет их мизинцы в знак поддержки. А также в качестве обещания, что он на стороне Вэл, несмотря ни на что. По крайней мере, у нее есть один союзник.

Ей ненавистна необходимость подозревать остальных, но нужно проявлять осторожность. Быть умнее. Ради Китти.

* * *

– Нечестно, что мы должны работать во время торжества, – жалуется один из двух мужчин.

На вид обоим немного за тридцать. Они сидят за панелью со множеством мониторов.

Напарник молча пожимает плечами.

– В доме даже никого нет, – замечает первый.

– Таков наш долг, Майк, – отвечает собеседник с тем же жестом.

Жалобщик лениво пролистывает изображения с камер, пока не останавливается на трансляции из подвала.

– Я же пропущу возможность бесплатно наесться. Ты не понимаешь, потому что женат. И всегда можешь бесплатно пожрать.

На этот раз реплика встречается не пожатием плечами, а вопросительным взглядом.

– Я имел в виду не то, что продукты ничего не стоят, а то, что тебе не нужно ничего готовить. Или убирать за собой. Мне же вечно приходится тратить кучу времени и сил, чтобы поесть. Нужно тоже жениться. Тебе повезло отхватить себе подходящую партию еще на взлете. Благодать – слишком маленький город. У меня сейчас есть только один вариант – пара троюродных сестер. С двоюродными же нельзя мутить вроде? В любом случае, они не заинтересованы в романе. А остальным свободным девушкам уже далеко за двадцать. Раз они не успели выскочить замуж,