фасадов при древнерусской трехапсидности. Украинские черты не проступают столь очевидно в церкви Воскресения на Бережках в Карачеве. Это здание, появившееся у восточной границы нынешней Брянской области, имеет уникальную объемную композицию: к крупному восьмерику над двусветным четвериком верхнего этажа примыкает цилиндрический столп с винтовой лестницей внутри[320]. Об общем характере архитектурных вкусов в интересующей нас зоне по таким произведениям судить трудно, хотя очевидна их малая зависимость от московского влияния.

Колокольни XVII в. не сохранились. По изображениям известны колокольни при Покровском соборе (№ 2) в Брянске и в Свенском монастыре (№ 3). Основание свенской колокольни имело больше граней, чем ярус звона, что говорит о переделке ее верха сообразно изменившимся вкусам. Эта колокольня была столпообразной, а колокольня Покровского собора имела ярусную композицию из двух убывающих кверху четвериков под восьмериком звона. При несходстве общих композиций обе колокольни завершались шатрами с крутыми гранями, прорезанными слухами в трех уровнях.

Архитектура начала XVIII в. более однородна и в то же время менее оригинальна, чем храмы конца XVII в. В местном зодчестве этого периода еще нет ни яркого своеобразия, ни цельности. В этом отношении оно сближается с архитектурой на территории соседней Орловской области. Брянские церкви Введения (№ 11) и Покрова (№ 12) (пятиглавые, трехапсидные, на подклетах) принципиально похожи на церкви рубежа XVII—XVIII вв. в Мценске, Волхове, Ливнах. Типологически они связаны с московской архитектурой раннепетровского времени. Весьма близок к московским образцам и собор Спасо-Преображенского монастыря под Севском (№ 13)[321]. Фасады всех каменных храмов первой четверти XVIII в. имеют «нарышкинский» декор.

Деревянные церкви того же периода (в селах Пушкино-Коростовка (№ 14) и Бобрик (№ 15) гораздо скромнее каменных, но в силуэтах и пропорциях они кажутся менее зависимыми от московской архитектуры XVII в. Венчающие восьмерики и граненые алтари этих зданий, видимо, надо связывать прежде всего с традициями украинского и белорусского зодчества, где такие объемы с подобными пропорциями появились раньше, чем в русской архитектуре.

Архитектурные памятники второй четверти XVIII в. малочисленны, однако они гораздо оригинальнее построек начала столетия, и зависимость от архаичных московских прототипов здесь уже не ощущается. Элементы московского зодчества петровской эпохи группируются иной раз в довольно странную композицию (Воскресенская церковь (№ 24) в Брянске, в которой типично петровский алтарь с прямоугольными выступами по бокам полукружия примыкает к четверику). Уцелевшие каменные храмы декорированы в формах барокко, причем мотивы московской архитектуры выражены слабее, чем приемы украинского и петербургского зодчества.

В этот период на Брянщине появляются церкви с двухосно-симметричной основой плана. Помимо деревянных храмов в Старом Ропске (№ 17) и в Новом Ропске (№ 18), продолжающих центрические традиции в украинском культовом зодчестве, сохранились и крупные каменные церкви, в облике которых украинские черты сплетены с композиционными приемами московской и петербургской архитектуры. Так, церковь Михаила Архангела в Карачеве (№ 19), с одной стороны, близка четырехлепестковым постройкам Подмосковья, но, с другой стороны, в общих пропорциях и во внутренней отделке[322] заметно сходство с украинскими храмами. Очень крупный Успенский собор (№ 23) Свенского монастыря, возведенный в середине века по проекту И. Ф. Мичурина, в какой-то мере должен был воспроизвести композицию Нового собора в московском Донском монастыре[323]. Однако собор Свенского монастыря мало похож не только на собор Донского монастыря, но и на типичные московские постройки. В отличие от прообраза, здесь уже нет полукруглой апсиды с восточной стороны: алтарь со слабым плоским выступом наружу вписан в кубический объем здания. Зато в объемную композицию храма включен большой полукруглый притвор с характерным украинским порталом. В фасадах же и в трактовке пятиглавия господствуют приемы зрелого барокко скорее в петербургском, нежели в московском варианте.

Во второй четверти XVIII в. видную роль в завершениях церквей стал играть восьмерик. Пятиглавие, бывшее до сих пор основным вариантом завершения, появляется либо в типично украинской расстановке глав по странам света, над крестообразным объемом (Ропск), либо в петербургской трактовке (Свенский монастырь)[324]. Оба варианта одинаково далеки от допетровских схем московского зодчества.

Ядро храмов почти всегда имеет форму четверика (кроме деревянной церкви в Старом Ропске (№ 17), где западные углы четверика скошены). Трапезная, как и раньше, не превосходит по ширине ядро храма. Формы алтаря довольно разнообразны. Кроме наиболее распространенных пятигранников, встречается полукружие (церковь Михаила архангела в Карачеве, № 19), полукружие с прямоугольными флангами (церковь Воскресения в Брянске, № 24), прямоугольник при боковых сторонах заподлицо с четвериком (Преображенская церковь Свенского монастыря, № 20) и, наконец, алтарь с прямоугольным пространством, скрытый в объеме храма (собор Свенского монастыря, № 23).

Барокко на территории нынешней Брянщины уступает место новому стилю с большим запозданием. Хотя классицизм в храмовом зодчестве появляется здесь весьма рано (Воскресенский собор в Почепе, 1765—1771 гг. (№ 37), по проекту Валлен Деламота), третью четверть XVIII в. можно считать периодом наибольшего распространения барочных форм, в том числе и форм украинского барокко: например, восьмерики с неравными гранями, как в церквах в с. Овчинец, Кабаличи (№ 38); «вздутые» у основания кровли, как в церкви Богоявления в Стародубе (№ 41). В это время преобладают мотивы московской архитектуры первой половины XVIII в.— с крупными восьмериками: церкви в Отрадном (№ 28), Бежице (№ 29), Новоселках (№ 35), Удельных Утах (№ 32); Горне-Никольская (№ 26) и Тихвинская церкви в Брянске (№ 30), Вознесенская церковь в Севске (№ 36) (обычно на двусветных четвериках). Фасады этих зданий, заметно отставшие от столичных вкусов, иной раз имеют декор раннепетровского характера: Горне-Никольская церковь в Брянске (№ 26), церкви в Бежичах (№ 29) и Новоселках (№ 35). Все эти здания построены в Брянске или недалеко от него. К архитектуре орловской зоны близок храм с. Юрасово в Карачевском районе (№ 42). Широкий восьмерик этого здания, несущий яйцевидный купол, покоится на высоком, хотя и односветном четверике.

Не только четверик выступает в роли ядра храма. Здесь отказ от привычных форм (церковь в Хотылеве, №31) созвучен двухосно-симметричной группировке объемов. Сохраняется разнообразие и в форме алтарей. На востоке и северо-востоке области неоднократно встречается барочное сочетание полукружия с прямоугольными выступами по бокам. В Брянске как анахронизм еще появляется трехапсидный алтарь (Горне-Никольская церковь, № 26). Наиболее распространенные в эпоху барокко граненые алтари встречаются в самых разных местах области (зоны Брянска, Новозыбкова, Севска, Стародуба, Суража, Трубчевска). Прямоугольный алтарь, помимо простейшей формы, используемой как в деревянном строительстве (Высокоселище, № 33, Курово, № 191), так и в каменном (Кабаличи, № 38), приобретает барочное округление (Юрасово, № 42).

Последняя